Есть такое понятие, как момент истины. Звучит красиво, а закончиться может уродливо. Майор Веригин подробно объяснил ситуацию, подсказал, как выкрутиться из нее. К тому же он еще больший начальник, чем майор Малахов.

Только вот Малахов производил куда более внушительное впечатление, чем Веригин. Малахов – неубиваемая глыба. Именно неубиваемая. Даже бомба отказалась взрываться под ним. Бомба, о которой сейчас шла речь.

– Я вас не понимаю, товарищ майор. Четырнадцатого июля мы были уже на побережье, купались в море.

– Кто-то может это подтвердить?

– Ну, мои друзья… Да, те самые. Кузьмин, Лыков, Росников, Чупринов, – закивал Тимофей.

– И все?

– Ну, мы разбили палатку возле моря, хотели дикарями отдыхать… Были там какие-то люди, но я их не запомнил. И они меня тоже… Это мы уже потом в Бетту заехали, там домик сняли…

– Про Колодяжного ты не сказал.

– Так не было с нами Гоши. Он сказал, что у него свои интересы.

– Какие интересы?

– Ну, он автомоделизмом увлекся. Или как это называется, когда радиомашинки гоняют?…

– С бомбами?

– А вы бы у Гоши спросили. Если там что-то было, он знает, а я нет. Разошлись наши дорожки…

– А Росников где?

– Так вместе с Гошей остался, здесь, в Новогорске. Мы на море, а они остались… Да вы спросите у них, они скажут, что с нами никаких дел не имеют…

– Дела имеют тебя, Полуэктов. И будут иметь дальше.

– Пустой разговор, товарищ майор, – качнул головой Тимофей. – Давайте доказательства по всем пунктам обвинения. Тогда будет предметный разговор.

А доказательств у Малахова не было. И уж очень трудно было ему делать вид, что это не так.

– Доказательства есть, – кивнул он. – А возьмем твоих дружков, будет еще больше… Или с ними все?

– В смысле – все? – усмехнулся Тимофей.

– Если они не смогут дать показания, Полуэктов, ты все равно не отвертишься. Мы вышли на человека, который продал вам оружие и взрывчатку…

Тимофей еще не поверил, но ему уже стало не по себе. Если Малахов выйдет на этого человека, дело реально запахнет жареным. А он мог выйти… Прав был майор Веригин, с Малаховым нужно кончать. Впрочем, Тимофей и сам это знал.

– Не знаю, о чем вы говорите. И не знаю, что сказать вам… Ну, кроме того, что я ни в чем не виновен.

– Жаль, что Сударь в это не поверит, – едва заметно усмехнулся Малахов.

– А при чем здесь Сударь? – нахмурился Тимофей.

С одной стороны, хорошо, что Малахов перешел на запрещенные приемы. Это – свидетельство его бессилия. Но с другой, Сударь действительно мог учинить разбор. Он хоть и не в законе, но у него есть друзья из этого мира. Если Сударь подключит свои связи, Тимофею в тюрьме не выжить.

– Ну, кто-то же взорвал его машину. Кто-то же хотел взорвать его самого.

– Ну-у… – начал и тут же осекся Тимофей. С языка едва не сорвалось признание, что хотели взорвать всего лишь машину. Именно это и хотел услышать Малахов.

– Или вы хотели всего лишь напугать Сударя?

– Не понимаю, о чем вы. – Голос у Тимофея заметно дрогнул.

– Да ты не переживай, Полуэктов. Тобой Санкт-Петербург интересуется, туда тебя отправим. Сударь там до тебя не доберется.

– Вы говорите загадками, товарищ майор. Еще голову сломаю.

– А я тебе помогу, – усмехнулся Малахов.

Он показал фотографию женщины, которую задушил Кузьма.

– Рощина Ольга Максимовна. Узнаешь?

– Впервые вижу.

– А это ее муж, Рощин Василий Дмитриевич.

Рощина душить не пришлось. Мишлен проверил на нем силу своего удара: взял монтировку – и по голове. Уложил мужика с одного удара. Тот, правда, потом пришел в себя. Его уже почти закидали землей, когда он шевельнулся. Но возможно, Тимофею всего лишь показалось.

– Это же вы отобрали у Рощиных белую «Шкоду», – ничуть в том не сомневаясь, продолжал Малахов.

– Вы точно меня с кем-то путаете.

– На этой машине вы пытались убить меня и моих подчиненных.

– Меня кто-то видел? Кто-то может меня опознать?

– Достаточно того, что я в этом уверен.

– Да нет, этого недостаточно, – усмехнулся Тимофей.

– Достаточно для того, чтобы устроить особое к вам отношение. – Малахов смотрел на него так, как будто уже вынес приговор, осталось только решить чисто технические вопросы – когда и как приводить в исполнение.

– Вы мне угрожаете?

– Сударь уже людей своих отправил. Представляешь, газету в ларьке украли, чтобы в изолятор временного содержания попасть. В одну с тобой камеру. Но мы-то тебя в Питер отправим, там будешь рассказывать, как вы Рощиных убивали. И машину куда дели.

– Не убивали мы никого!

– Тогда здесь останешься… Сударевские у нас в четвертой камере, постараюсь поместить тебя в шестую. Вдруг получится.

Дверь неожиданно открылась, и в кабинет вошел рослый, статного вида полковник. За его спиной Тимофей увидел полного мужчину с глубокой лысиной в обрамлении жидких волос.

– Артем Иванович, тут к вам человек из прокуратуры, – вроде бы с улыбкой, но похоронным тоном проговорил полковник.

Что было дальше, Тимофей не узнал. Явно расстроенный Малахов вызвал конвойного, и задержанного вывели в коридор. Вдруг появился майор Веригин и велел конвойному вести его к нему в кабинет.

– Малаховым прокуратура заинтересовалась, я правильно понял? – спросил Тимофей, усаживаясь за приставной стол.

– Его прокуратурой не пробьешь. – Веригин смотрел на него глазами человека, который принял страшное и очень опасное для себя решение.

– Я знаю, чем его можно пробить. Но у меня связаны руки.

– Но у кого-то же развязаны.

Тимофей кивнул. Именно для того и приходил к нему Веригин, чтобы сделать «заказ» на Малахова, просто им помешали принять окончательное решение.

– Мне нужен телефон.

Команда у него небольшая, но люди уже проверенные в деле, а главное, повязанные кровью. Тот же Чубик рад будет взяться за дело. Именно ему Тимофей и позвонит.

Веригин закусил удила. И в Москву позвонил, и прокуратуру подключил, собственная безопасность на низком старте.

– Вы были в Павловске? – Следователь Мускатов смотрел на Артема маленькими выцветшими глазами.

– Был.

– Что вы там делали?

– Искал Жанну Плотникову.

– Она проходила по какому-то делу?