Вот и сейчас он сидит в парной, а информация сама идет ему, да такая… На верхней полке сухонький старичок с козьей бородкой с придыханием повествует двум своим соседям о махинациях местного мэра города:

– … А у Хабалова уже такса: хочешь открыть киоск – пять тысяч баксов, хочешь организовать стоянку автомашин – от десяти до тридцати тысяч, в зависимости от места…

– Сволочь он! – вторит ему мужчина с густым басом. – Все городские рынки на откуп черным отдал…

– А ведь он выдвигает свою кандидатуру на должность губернатора, – сообщает третий собеседник с шепелявым голосом.

– А что, и станет, – утверждает бас, – он в Москве уж всех, кого надо, подкупил …

– Вот тогда он развернется! – загадочно произносит старичок.

– Говорят, ему пообещали губернатора, если результаты выборов президента у нас будут хорошими, – делится шепелявый.

– Кстати, вы знаете, почему выборы президента назначены именно на шестнадцатое июня? – вопрошает старичок.

– Ежу понятно, – усмехается бас, – лето, воскресенье. Чтобы трудовой люд меньше на выборы приходил. Все ж на дачах будут.

– Э-э, нет, – загадочно произносит старичок, – здесь глубже надо смотреть. Вот вы посмотрите внимательно: шестнадцатое – раз. Июнь – шестой месяц – два. И год – девяносто шестой – три! Понятно!?

– Что-то мы не просечем… – растерянно признается бас.

– В дате выборов три шестерки. Число дьявола!

– Точно, блин! – восклицает шепелявый, – вот гады!

– И вот после этих выборов начнется у нас эпоха дьявола…

«Да, не изменился русский мужик, – думает Михаил, – каким он был со времен монголо-татарского ига, таким он и остался». Он встал и пошел на выход, потому что с непривычки первый заход все-таки тяжеловат.

У своего гардероба Михаил обернулся простынею, взял из шкафчика заранее припасенную бутылку пива, вышел из раздевалки в зал, где был буфет и стояло несколько столиков. Почти все столики были заняты. Он подошел к ближайшему столику, за которым сидел один мужчина.

– Не занято? – спросил Михаил, откупоривая бутылку пива.

– Садись, – угрюмо буркнул мужчина, бросив на Михаила быстрый, но внимательный взгляд.

Он был здоровый по габаритам, как шкаф, и, видимо, физически очень сильный. Лицо его, широкое и грубое, словно высеченное топором, было мрачным и неприветливым. Перед ним стояла бутылка водки и бутылка простой газированной воды. Несмотря на то что бутылка водки была наполовину опорожнена, внешне он выглядел совершенно трезвым.

– Выпьешь со мной? – вдруг спросил шкаф Михаила, остановив на нем тяжелый взгляд.

– Не могу, за рулем, – ответил Михаил, выдавив из себя улыбку сожаления.

– А мне надо выпить, – произнес мужчина со вздохом, – друга у меня вчера грохнули, лежит в реанимации…

– Бандиты?

– Не знаю. Может, бандиты, может, конкуренты, а может, и менты…

Он налил себе водки в стакан на одну треть, опрокинул ее в себя, даже не сделав глотательного движения, поднес бутылку воды к носу, понюхал пробку, поставил воду обратно на стол.

– Ты… спортсмен, что ли? – спросил мужчина внимательно, разглядывая мускулистый торс Михаила.

– Был, – подтвердил Михаил, – сейчас уже не занимаюсь.

– Я тоже… вольной борьбой занимался, – поделился собеседник. – А сейчас вообще чем только не приходится заниматься. – Мужчина говорил трезво, но водка уже, по-видимому, развязала ему язык. – Я на радиозаводе работал, ушел оттуда год назад, вернее уволили.

– Что, не подошел как специалист?

– Да ты чо? – Шкаф даже обиделся. – Да я любой телевизор с завязанными глазами разобрать и собрать могу… Завод обанкротили. Многих поувольняли. И Серегу тоже. Ну, которого грохнули вчера. Тебя как звать?

– Михаил.

– Меня Николай. Миш, ты мне скажи, когда кончится этот бардак? Почему хороших людей грохают, а этого мудака не могут замочить?

Михаил пожал чуть плечами и вместо ответа отпил пива из бутылки.

– Вот ты послушай, – не унимался Николай. – Устроились мы с Серегой в одну мастерскую. Смогли только два дня проработать. Дали мне первый заказ – починить магнитофон. Работа плевая, но пару запчастей поменять надо. Я к старшему мастеру: давай эти запчасти. А он: «Ты что, нас разорить хочешь? Присобачь паяльником старые, и все – нам бабки зарабатывать надо». Я им: «Нет, ребята, нам с вами не по пути».

– А за что Серегу-то грохнули, как сам считаешь? – поинтересовался Михаил.

– Наверное, перешли кому-то дорогу. Я даже могу предположить кому. – Николай плеснул себе очередную порцию водки, таким же мастерским приемом выпил ее, на этот раз запил глотком воды. – Год назад занялись окнами мы. Ну, знаешь, стеклопакеты. Там ведь ничего сложного нет. Главное, чтобы инструмент был хороший и материалы. А месяц назад двое шибзиков заявляются ко мне в мастерскую с предъявой: «Отстегиваете нам десять процентов или закрывайтесь». Ну, я их, конечно, за шкирку, стукнул слегка друг о друга и… прямо под колеса их же «мерса» уложил. Сначала они нам мастерскую подожгли, а вчера вот Серегу отметелили. Врачи говорят, жить, может, будет, а вот работать… Э-эх, найти бы мне этих с-сук!

– А в милицию не сообщал?

– Ты чего, Миш, с Марса, что ли? Какая милиция? Да они еще хуже бандитов… Ствол нужен! Перестреляю всех!

Мужчина говорил уже громко, на них стали обращать внимание.

– Их сначала надо вычислить, Коля, – тихо посоветовал Михаил.

Николай с удивлением посмотрел на Михаила, кивнул головой.

– Я чувствую, ты классный кореш. Иди ко мне работать, Миш, – уже спокойно предложил Николай.

– Да я, в общем-то, работаю.

– Кем?

– Охранником.

– Ну, да, – Николай задумчиво покачал головой, – самые ходовые профессии сейчас – воры и охранники. Ты извини, Миш, если что не так… я сегодня в штопор вошел. Ну, ничего, выйду скоро. Пока… – Он встал из-за стола, взял с собой бутылку водки и шаркающей походкой отправился в раздевалку.

После бани он зашел на рынок. Тамара просила его купить овощей. Михаил купил огурцы, помидоры, чеснок и направился к выходу. У ворот рынка он заметил пожилую женщину, продававшую колбу[13]. Сразу вспомнилась юность, когда они пацанами рвали в тайге лесное лакомство и тут же ели его с черным хлебом.

– Почем колба? – Михаил остановился напротив раскладного стульчика, на котором горкой были выложены пучки таежной травы.

– Двести рублей пучок. Два пучка отдам за триста. – Женщина приветливо улыбнулась покупателю.

Михаил взял два пучка. Когда он еще рассчитывался с продавцом, к ним подошел толстый азербайджанец в кожаной куртке.