– Нет, уважаемый. Отец тихонько отошел и направился в дом. Вызвал жену и предложил ей посмотреть на свою ловкую дочку, которая не только прослушала утренние трели пернатого певца, но и сумела поймать его.

Бебий и вся компания засмеялись.

– Теперь о магистрате, явившемся в баню с чужой одеждой, – приказал цезарь.

– Это уже в моечной, – ответил Лет.

– Ладно, – согласился Коммод. – Полчаса, не более. Обед ждет. Клеандр, ты пока подготовь Венеру. Интересно, сможет ли Лет с ходу вступить в члены ее кружка?

– Это так трудно? – удивился Эмилий Лет.

– Квинт! – вскинул руку раскрасневшийся, без конца вытирающий пот Дидий Юлиан. – Это труднейшее испытание, с которым мне до сих пор не доводилось встречаться!.. Цезарь! Дозволь мне еще раз испытать счастье. Душа томится, я печален.

– Ладно, – кивнул император, – испытай. Кстати, там и доложишь, что происходит на границе.

– В целом положение спокойное, разве что купцы из дома Сабия Валента вручили мне жалобу на племя лугиев, проживающих в верховьях Одры. Купцы были ограблены на перевале, уже в пределах земель квадов. Варвары захватили весь груз, состоявший в основном из кусков аполлонова камня (янтаря), добываемого на побережье Северного моря.

– И много везли? – поинтересовался цезарь.

– Более пяти сотен талантов, государь. Купцы утверждают, что камень вновь входит в моду и их убытки неисчислимы.

– Кто такие лугии, Бебий? – спросил Коммод.

– Племя, к северу от земли квадов. Мы с ними всерьез пока не сталкивались. Именно через их земли армия должна была выйти к среднему течению Одры и Вислы и откуда двумя колоннами по рекам спуститься к морю.

– Просто беда с этими германцами, – вздохнул цезарь. – Хочешь не хочешь, а придется поучить их уму-разуму. Так что там, Квинт, насчет перепутавшего одежду декуриона?

* * *

Пир был устроен в том же месте, где и вчера, – в зале, где хранились знаки римской воинской славы. Император отсутствовал, гостей размещал жеманившийся Саотер. Он же объявил, что повелитель как глава их кружка прибудет позже. Затем, подмигнув, сообщил по секрету: император, мол, готовит таинство, посвященное прославлению Венеры Виндобонской, а также следит, чтобы младшие прислужники были одеты по уставу. Наш великий понтифик и хранитель тайн, добавил Саотер, появится в самый разгар церемонии, когда все, званые и незваные, сподобятся лице зреть ослепительные, внушающие ужас и необоримое желание святые телеса. Все мы, добавил управляющий, скромные служители этой великой богини, составившие тайное общество верных и неразлучных приверженцев неземной красоты, воплощенной в облике земной женщины, должны встретить ее бурными криками радости. Саотер предостерег от всякого рода ухмылок, насмешек, хихиканий, тыканий пальцами в сторону святыни, тем более от нездорового гогочущего смеха. Вести себя следует скромно, глаза держать опущенными, смиренно ждать, когда богиня обратит внимание на одного из своих поклонников. Эти запреты и наставления необыкновенно раззадорили Эмилия Лета. Он вскочил, высокий плечистый, поигрывающий мускулами, объявил о своем страстном желании вступить в это общество.

– Одного желания мало! – вновь осадил его Дидий Юлиан. – Испытание настолько трудно, что даже более родовитые и достойные кандидаты, чем ты, пока не сумели выдержать его.

– Очень много слов! – воскликнул Лет. – Введите Венеру!..

Не прошло и нескольких минут, как в зал торжественно внесли празднично украшенные носилки, на которых восседала уже немного освоившаяся на высоте Клиобела. Носилки тащили десятеро солдат – полностью обнаженный эскорт Эмилия Лета. Этих не надо было укутывать в шелка – их «соловьи» страстно тянулись вверх и распевали во все горло.

– Это же Клиобела! – удивленно воскликнул Лет.

Император, вошедший в зал впереди носилок и изображавший вестника, уточнил:

– До порога она была кухарка Клиобела, а за порогом – Венера Виндобонская.

Он устроился на ложе, приказал поднять фиалы.

Обнаженная, украшенная массивным торквесом из драгоценных камней и золота, Клиобела сегодня вела себя более спокойно. Молодцы-галлы, доставившие ее в зал и поставившие носилки на возвышение, отступили к стене – там и встали, прикрыв руками возбужденных «птах».

– Великий понтифик, хранитель тайн кружка, – обратился к Коммоду Квинт Эмилий Лет, – дозволь робкому соискателю добыть право на вступление в ваше братство?

Коммод, исполненный величия, милостиво кивнул:

– Дозволяю.

Лет вскочил, приблизился к носилкам, поклонился Клиобеле. Женщина с нараставшим страхом взирала на крепкого рослого мужчину. Лет обнял ее за пояс, рывком поднял с носилок и водрузил на свое правое плечо. Клиобела розоватой, источающей нежнейшие ароматы горой обвисла на легате.

Тот повернулся и подмигнул:

– Похищение сабинянок, – провозгласил он и отправился со своей ношей за пределы зала.

Дидий Юлиан завистливо глядел ему вслед, затем начал возмущаться:

– Куда же он потащил святыню? Так не пойдет, все должны знать, что обряд совершен в точности с установленными правилами.

– Но, – возразил Бебий, – правила еще не установлены, поэтому Квинт вправе поступать так, как позволяет сила.

В тот день разошлись засветло – так распорядился Коммод. Он был явно не в духе. Остались только Лонг, Лет и Переннис, которым император приказал задержаться. Через три недели, на последний день мая, приходились вторые Розалии. В этот день должен был состояться военный парад, а после него преторий, на котором должно быть принято окончательное решение о начале похода либо о его переносе на следующий год.

– Дальше тянуть нельзя, – сообщил император. – Они навалятся на меня всей компанией, и я буду вынужден дать окончательный ответ. Переговоры зашли в тупик, армия волнуется, участились случаи нарушения дисциплины. Что я отвечу старикам, Лонг?

Тот ответил не сразу. Некоторое время медлил, потом неожиданно вскочил, глаза его расширились. Он с жаром выдохнул.

– Янтарь!..

– Что янтарь? – удивленно посмотрел на него цезарь.

– У них в избытке янтаря! Особенно у лугиев. В землях лугиев есть священная роща, куда по праздничным дням или когда необходимо принять совместное для нескольких племен решение, собираются знатные и свободные воины из всех соседних племен. Эта роща, как мне рассказывали, представляет собой урочище, где растут вековые дубы. Квады, буры, лугии, наганарвалы, герии несут туда дары. Есть там и золото, и серебро, но мало. Янтаря много. С тех пор как наши купцы начали скупать аполлонов камень, германцы начали накапливать его. Только взять очень трудно. Во время войны эту добычу захватить проще, ведь Гай Юлий в не менее дикой Галлии собрал несметные сокровища. Он точно знал, что где лежит.

– Значит, говоришь, добыть их нельзя? – задумчиво поинтересовался цезарь. – Жаль, камень очень дорогой.

– Так точно, цезарь, – подхватил Лет. – Помнится, мой отец отдал за кусок янтаря в половину кулака цену сотни стальных мечей и пятидесяти кинжалов.

Коммод скептически сощурился:

– Камень, наверное, был необычный?

– Да, государь,