— У вас нет ни единого шанса. Сложите оружие, и мы вас не тронем. Мне без разницы, можете или сдаваться, или уносить ноги. Даю вам десять секунд.

Два десятка остеррианцев пустились в бегство, но трое из них тут же пали, застреленные в спину товарищами. Остальные не тронулись с места.

Глупцы. Ради чего вы умираете?

Трое Рыцарей дали по остеррианцам залп из подствольных ракетных установок. Прогрохотали взрывы. Всполохи пламени, кровь и плоть взмыли в воздух. Земляная дымка повисла над братской могилой, откуда вырывались истошные вопли. «Голиафы» с легкостью преодолели земляной вал и за полминуты смели все на своем пути. Те остеррианские солдаты, которым повезло уцелеть или отделаться легкими ранениями, охваченные парализующим ужасом, уставились на бронированных человекоподобных великанов.

Пройдя мимо измазанных кровью оборванцев, Рыцари углубились в порядки вражеской армии. Впереди показались два остеррианских танка. Майор Эрхарт и отделение из четырех «Голиафов» открыли огонь из бронебойных винтовок, выпуская 80-мм снаряды с пяти сотен метров. Пробив броню, снаряды взорвались вместе с миниатюрной «Саламандрой». Рыцари тотчас переключили внимание на более грозного соперника. «Голиаф» майора Эрхарта мчался вперед со скоростью 80 км/ч, сокращая дистанцию с тяжелым танком противника, пока его боевые товарищи осыпали врага градом бронебойно-разрывных снарядов. Он выстрелил из подствольной ракетной установки. Реактивный снаряд обездвижил, но не уничтожил Йотуна.

Вражеский танк заволокло черным дымом, из-за чего создавалось впечатление, будто сама обсидиановая обшивка испаряется и устремляется к грозовым облакам. Эрхарт резко отклонился влево, выставив вперед маленький наручный щит. Загрохотала пушка «Йотуна», но благодаря внезапному маневру майор избежал опасного попадания. На ходу он примагнитил бронебойную винтовку к креплению на поясе, достал со спины силовую секиру, нажал кнопку активации на древке, после чего раздался легкий гул встроенного в нее мотора. Лезвия оружия начали вибрировать со сверхвысокой частотой. До того как оружие не накалится при взгляде со стороны казалось, будто ничего не поменялось, кроме легкого эффекта размытия, заметного при взмахах. Высокочастотная вибрация увеличивала проникающую способность лезвий, что позволяло разрубать даже самую крепкую броню. Кроме того, при активации оружия режущие поверхности стремительно нагревались, что также повышало смертоносность оружия.

Оскар Эрхарт вплотную сблизился с подбитым танком и разрубил его на две половины, срезав ствол пушки у основания и пронзив все слои до самой земли. Через М-линк он услышал натянутый голос старшего лейтенанта Шнайдера:

— Сэр, вижу отряд «Берсерков» в полутора километров от нас. Всего двадцать восемь боевых машин.

— Понял тебя, Шнайдер, мы выдвигаемся к вам. И постарайся удержаться от соблазна разобраться с ними в одиночку. Мы тоже не намерены скучать на вечеринке.

— Сэр, я бы никогда…

— Знаю. Не обращай внимания. Просто отступите и ждите нас.

Девять лет назад Оскар Эрхарт имел удовольствие лично познакомиться с новым остеррианским механическим боевым доспехом «Берсерк», разработанным как ответ эллиадскому «Голиафу». Их пилотировали бронегренадеры — элитный род войск, куда входили самые опытные и умелые остеррианские бойцы. По мнению майора, во время сражений на бескрайних полях Телезиии «Берсерки» слегка не дотягивали до уровня «Голиафов»: при равнозначной прочности и силе агрегаты противника уступали в подвижности и скорости. Впрочем, за шесть лет, прошедших с окончания Остеррианской войны, чаша весов вполне могла отклониться в противоположную сторону.

Уже через минуту три взвода Рыцарей собрались в единый атакующий кулак.

— Парни, разминка закончилась. Вы знаете, что делать. Тактическая схема № 3, формация «Трезубец». Вперед! — когда отряд пришел в движении, майор Эрхарт добавил: — Давненько мы не показывали этим остеррианским выскочкам, как сражаются настоящие воины. Вот только урок не обойдется им даром.

Губы командира Рыцарей сложились в самодовольную ухмылку. Даже не имея возможности взглянуть на своих бойцов, он знал, что выражение их лиц мало чем отличается от его собственного. Наконец-то возбуждение предстоящей битвы алым пламенем разлилось по его телу, а быть может, и по проводам и электронным схемам «Голиафа», с которым он делил сознание. Остеррианские бронегранадеры, очевидно, тоже знали об их расположении и численности, поскольку обладали системой обнаружения, ничем не уступающей эллиадской. Поэтому о неожиданной атаке не могло быть и речи. Смысл выбранной Рыцарями тактики заключался в опережающем ударе по противнику с последующим переходом в ближний бой.

Оскар Эрхарт ожидал подходящего момента для нападения. Если атаковать слишком рано, то не получится нанести противнику значительный урон, а если запоздать с приказом, то враг нанесет удар первым. Он всеми силами сдерживал бурлившую в нем энергию, которая, подобно своре рассвирепевших псов, пыталась сорваться с цепи.

Рыцари приняли построение «Трезубец», согласно которому двадцать «Голиафов» сформировали центр, который, прикрываясь башенными щитами, сократит дистанцию и вступит в ближний бой, а две пятерки бойцов займут позиции на флангах, откуда и будут обстреливать противника издали. Эта отработанная за годы тренировок и боевых действий тактика позволяла наиболее эффективно комбинировать ближний и дальний бой.

Оскар Эрхарт сфокусировал оптические сенсоры «Голиафа» на отряде «Берсерков», принявшем похожее построение. Остеррианские боевые доспехи имели окраску угольного цвета с серебристой окантовкой, словно выделявшей контуры грозных машин. На первый взгляд, эти «Бесерки» не отличались от тех, что он видел шесть лет тому назад, — массивный корпус, точно у человеческих тяжелоатлетов, шириной превосходивший таковой у «Голиафов», но слегка уступавший эллиадским боевым доспехам высотой, и не имевшая шеи шаровидная голова, визор которой испускал тусклое серебристое свечение.

Наконец, майор Эрхарт посчитал, что час пробил:

— Сейчас! Покажите, на что способны!

Первым делом в ход пошли снаряды, выпущенные из ракетных установок, а также осколочно-фугасные и ЭМИ-гранаты, вылетевшие из пусковых шахт на поясе. Пять «Голиафов», игравших на поле боя роль мобильной артиллерии, разрядились шквалом ракет из компактных реактивных систем залпового огня, закрепленных на спине и плечах боевых доспехов. Воздух наполнился оглушительным ревом, и отряд Рыцарей ринулся на противника. Через несколько мгновений, имевших колоссальное значение, остеррианские бронегренадеры отплатили оппонентам той же монетой.

Бойцы майора Эрхарта рассредоточились, а затем окатили врага повторным залпом. Поскольку боевые доспехи обеих сторон имели сходную с танками систему активной защиты, большая часть снарядов разрывалась, не долетая до цели. Сотни металлических осколков вырвались из шахт, открывшихся на уровне плеч, груди и спины восьмиметровых машин. Взрывы пылающими волнами разливались по небу. Облака электрических разрядов от ЭМИ-гранат охватили несколько «Голиафов», перегружая электронные цепи бронированных гигантов.

Оскар Эрхарт слышал почти ритмичный лязг металла, ощущал, как осколки разорвавшихся снарядов бьются о броню