И отомстить, и вляпаться в беду, но ты-то как

Попал в компанию такую и дал себя уговорить закон нарушить?

Змеелюд удивленно покосился сначала на меня, потом на Фенрира, и ответил не хуже девчонок:

— Так я ж не насмерть. Так, поспит немного,

Проснется и умнее будет сразу. Зато запомнит навсегда,

что адекватно

Мы отвечаем на агрессию любую, и… — тут он как-то неуверенно посмотрел на Вейлинг, та кивнула, и змеелюд закончил, подняв кулак в угрожающем жесте, — …и мстим решительно! Категорично! Вот…

— Ну молодцы, конечно, — не стала спорить я. В основном потому, что смотреть на лежащего в отключке Фенрира было куда приятнее, чем на него же, но бодрого. — А что мне ему сказать, когда он очнется?

— Скажи, что это — эксперимент на благо науки, — небрежно отмахнулась Вейлинг.

Я представила реакцию Танта и поняла, что так отвечать можно разве что из бункера.

— Ладно, — подошла к волку и легонько толкнула его носком ботинка в плечо. — Касиус, помоги оттащить это тело куда-нибудь в сторону, чтобы оно здесь, посреди дороги, не валялось.

— Но, сержант! — возмутилась Лакшми. — Как же наша тренировка?

Я в недоумении подняла на индуску глаза, а она, широко усмехнувшись, подошла к столу со снаряжением и небрежным движением кисти спихнула с носилок Джоффри.

— Разве Тант — не раненый товарищ, которого мы должны вынести из зоны поражения? — спросила невинным голосом, сбрасывая носилки на землю и быстро, чтобы я не успела передумать, загружая на освободившееся место Фенрира. Касиус молча подошел к противоположному краю и подхватил носилки за ручки со своей стороны.

— Мы постараемся не ронять его слишком часто, — пообещал он мне.

— Я же говорила: ты слишком добрый, — флегматично отметила Лакшми.

Мой взгляд скользнул по весьма потрепанному манекену, потом — по холеному лицу Танта, и на душе потеплело.

«Надеюсь, он сделает правильные выводы, — сказала сама себе, жестом призывая команду собираться у стартовой полосы (раз у Джоффри появилась такая интересная замена, стрельбы можно было перенести и на вечер). — Если же нет, он, по крайней мере, будет знать, что любая его провокация отразится прежде всего на нем самом. Что же до сегодняшних „санкций“… Нет, экспериментом во имя науки мы это не назовем. А вот тренировкой на выносливость — вполне возможно. И пусть потом попробует доказать, что этот укус выходит за рамки дозволенного. Тем более что проколы на шкуре оборотня заживают в течение пары часов, а яд Ревуса выйдет из его организма раньше, чем он успеет проснуться».

И я первая побежала по знакомой утоптанной дорожке, дав себе строгую установку больше не задумываться о проблемах аристократа-наблюдателя, а сконцентрироваться на выполнении действительно важной задачи, той, которая сейчас играла решающую роль в моей судьбе, а не на глупом волке, так приглянувшемся леди Стрэтон. Его появление в моей жизни принесло кучу неудобств. Но он не должен стать причиной моего провала! Я выполню свое «особенное» задание и не позволю мне помешать, даже если придется продержать Танта в «спящем режиме» следующие шесть месяцев кряду.

Фенрир Тант

Голова болела нещадно. Странно. Яд должен был уже покинуть организм. Я с трудом разлепил глаза. По ощущениям понял, что на лице откуда-то взялся синяк. Не помню, чтобы он у меня был до укуса. Опершись на локтях, перевел тело в сидячее положение. Локоть, кстати, тоже болел. Недовольно поморщился и понял, что разбита губа. Напряг память: меня точно отравили до тренировки? А то набор повреждений такой, будто я опять с Касиусом на ринге сошелся.

Кашлянул, прочищая горло.

— Водички? — участливо раздалось от окна.

Кивнул. Молча взял протянутый стакан, выпил. Мимоходом отметил, что рука покрыта множеством мелких укусов.

— Долго искали муравейник? — спросил нарочито равнодушным тоном.

Доусон пожала плечами:

— Не очень.

Она подтянула единственный в палате стул поближе к кровати и опустилась на него с таким настороженным видом, будто тот был заминирован:

— Как самочувствие?

Я выгнул бровь:

— Могло быть и лучше.

— Не сомневаюсь, — согласилась девчонка. Мы помолчали.

— Ты понимаешь, что попыталась отравить старшего по званию офицера? — спросил миролюбиво, едва ли не с улыбкой.

— Вы же понимаете, что, если дело дойдет до расследования, мы будем все отрицать? — тихо, но с вызовом ответила она. — А доказательств у вас нет.

Я вздохнул, откинувшись на подушки. Скользнул по девчонке внимательным взглядом — она его с честью выдержала. Задумался.

Ну да, можно повоевать. Устроить скандал, разбор полетов и демонстративную «казнь» провинившихся. А то, что у меня доказательств нет, так они мне и не нужны. Мое слово против слова волчицы — и думать не нужно, кому из нас боссы поверят.

Другой вопрос: а надо ли оно мне? Ведь если дойдет до трибунала, под нож попадет вся группа, что означает ее автоматическое расформирование и потерю организацией ценных кадров. Меня за такое по голове точно не погладят. Да и вообще — ругаться с девчонкой не в моих интересах. Наоборот, с некоторых пор в мои планы входит обратное: заставить ее мне довериться и принять в команду как полноправного игрока. Может, тогда она откроет тайну, как смогла добиться такого отношения к себе со стороны группы?

«А ведь это действительно странно, — подумал я. — Волки отлично работают стаей, но подчиняются слепо и не задают вопросов. Они идут за вожаком, потому что так им велит инстинкт. Но я сильно сомневаюсь, что стая рискнула бы противопоставить себя старшему по званию ради защиты даже не жизни, а чести своего боевого командира! Так поступают не сослуживцы, нет! Это поступок друзей. А значит, моя задача усложняется в разы. Ведь одно дело — заменить лидера. И совсем другое — лишить команду друга».

Потому я решил вести себя иначе. Не так, как она ожидает. Быть может, терпением и хитростью мне удастся достигнуть большего, чем силой? Как бы странно это ни звучало, учитывая, что дело касается волчицы.

— Я, пожалуй, не буду выдвигать обвинения, — сказал с дружелюбной улыбкой.

На мгновение по лицу Доусон скользнула тень удивления, но она быстро от нее избавилась:

— Разумный выбор. Я была уверена, что вы поступите именно так.

— Не была, — ответил, ни на йоту не повышая голоса. — Иначе не пришла бы сюда.

Девчонка мгновенно опустила глаза, но я успел заметить, как выросли ее зрачки. Да уж… воинам явно не помешали бы тренировки самоконтроля. Хотя я знаю мэтров, у которых нет проблем с глазами. Такое в основном характерно для молодых оборотней. Возможно, когда-нибудь волчица тоже научится не выдавать эмоции глазами, но пока это ее слабое место. Впрочем, если все пойдет, как я запланировал, у нее не будет причины этому учиться.