котором находился «клинок» во время сражения, он мог на что угодно среагировать как на угрозу.

Сандре невольно вспомнился тот «клинок» из пятой зоны, который не смог найти свою «гарду» и метался по разрушенному городу, ища то ли противника, то ли разрядки.

Найт сошёл вниз. Он воспользовался гравитационным полем страйдера, и поэтому выглядело это так, будто он ступал по воздуху.

Он быстро приближался к Сандре, и она невольно начала пятиться к стене здания. Как бы она ни убеждала себя, ей было страшно. В быстрых, порывистых движениях существа перед ней сквозило что-то нечеловеческое…

Наверное, для Найта всё было наоборот: её движения казались ему медленными и вялыми. Сандра никогда не входила в боевой транс и не знала, как «клинки» воспринимали мир в таком состоянии. И, наверное, никогда уже не узнает.

Найт подходил.

Сандре стоило невероятных усилий не броситься от него бежать. В надвигающейся на неё чёрной фигуре она не видела Гарета Найта, а то что видела… Оно было едва ли не таким же чуждым, как страйдер.

Сандра медленно, но отступала.

От её приближения дверь плантации сработала автоматически и поднялась вверх; за ней открылась влажная, тёплая, пропахшая прелой листвой тьма. Сандра инстинктивно кинулась туда.

Найт, словно решив, что она сейчас сбежит, – а Сандра была недалека от этого, – бросился за ней. Он догнал её в два прыжка и схватил за плечи с такой силой, что она едва не закричала от боли, а потом швырнул на пол. Она даже не успела осознать, что произошло, а он уже лежал на ней и придавливал к полу.

Сандре хотелось столкнуть его, ударить, пнуть, но она понимала, что всё бесполезно.

У неё не хватит сил. И она должна это сделать просто потому, что кроме неё никто не может завершить цикл Гарета Найта.

Глава 14. Нечто

Найт разрывал на ней одежду с такой лёгкостью, как будто она пошита из бумаги. Раздёргивал комбез в клочки с нетерпением и жадностью, как будто счищал скорлупу с чего-то съедобного. Сандра потянулась к его костюму.

Он изучила всё заранее и знала, между какими из щитков находилась застёжка и как ей высвободить Найта из его доспехов.

Его бёдра двигались туда-сюда в нетерпении, пальцы мяли грудь и живот Сандры, наверняка до синяков, но он ждал… Ждал, когда она поможет ему. И не издавал ни звука. Сандра тоже молчала. Всё происходило в какой-то жуткой, отчаянной тишине.

А потом он снял с себя шлем.

Сандра знала, что внизу будет ещё подшлемник, но её всё равно испугало то, что там не было лица, только гладкая чёрная маска…

Это сильное, крупное существо, что так легко поймало и обездвижило её, вызывало в ней страх и одновременно желание. Может быть, потому, что она буквально в воздухе чувствовала его возбуждение – горячее, тяжёлое, вибрирующее, оно текло между ними, как электрический ток, острое и осязаемое.

Найт наконец высвободил свой член из-под слоёв одежды и защиты. Даже в полутьме он блестел от смазки, и Сандра вдруг поняла, что и она там, внизу стала влажной – от этой их возни, и притворной борьбы, и от той силы, с которой Найт её сжимал…

В этот раз его вторжение было яростным и грубым. Найт просто развёл Сандре ноги и загнал в неё член одним движением.

Было больно, но она едва осознала эту боль, так она была ошеломлена этим быстрым и безжалостным проникновением. Он заполнил её мгновенно. И сразу начал двигаться, не давая привыкнуть, растягивая с каждым ударом всё больше и больше…

Сандра застонала, и в этом стоне было смешаны удовольствие, и страх, и боль, и безумное возбуждение от того, как он грубо, по-животному брал её.

Сандре казалось, что под чёрным подшлемником Найта не было вовсе, потому что его движения походили больше на манипуляции какого-то механизма или инстинктивные содрогания животного. Он загонял в неё член до конца и вытаскивал, загонял и вытаскивал, вколачивался яростно и одновременно безучастно, как будто не понимая, что делает. И если в боевом трансе он достигал предельной сосредоточенности, невероятного обострения восприятия, то сейчас наоборот – казалось, Найт находился в отключке, и нечто иное бешено совокуплялось с «гардой» вместо него.

Сандра вскидывала бёдра навстречу Найту – сколько это вообще было возможно в железных тисках его рук, – выгибалась и выкручивалась, и напряжение нарастало… Оно дошло до почти мучительной грани, а разрядка не происходила.

Сандра поняла вдруг, что уже не стонет, а кричит в голос, и каждое движение Найта выбивает из неё новые, всё более громкие и хриплые крики.

Она ненавидела его сейчас и любила, и сердце разрывалось от какого-то дикого, неуправляемого восторга. Она обхватывала саму себя руками, цеплялась за плечи нависшего над ней Найта, вымаливая, выпрашивая, и наконец удовольствие хлынуло по телу опустошающей чёрной волной.

Ощущения внутри стали слишком сильными: приятными, но почти невыносимыми… Сандре хотелось прекратить всё это, остановить, но Найт продолжал трахать её так же сильно и глубоко, как раньше, не давая передышки.

Она опёрлась о локти и попробовала отползти назад, но Найт грубо притянул её к себе. Он не даст ей слезть с его члена даже на миллиметр, пока не закончит.

– Пожалуйста! – взмолилась Сандра неизвестно кому. – Давай уже! Ну когда ты?..

А Найт вдалбливался в неё.

Слишком сильно для неё. Слишком долго, слишком много…

Сандра ударила Найта в правое плечо:

– Я не могу больше! Ну… Давай!

Найт не отреагировал на удар. Даже голову не повернул. Но потом он вдруг рухнул на неё, точно руки подломились, и замер.

Сандра лежала под ним, боясь шевельнуться. Она слышала стук его сердца – он постепенно замедлялся.

Потом его тело мелко затряслось, словно в лихорадке, но продолжалось это недолго. Сандра чувствовала, как спадало напряжение, как мышцы расслаблялись, точно нечто владевшее телом Найта, медленно отступало, заползало куда-то внутрь…

Найти шумно и хрипло задышал. Вдохи были влажными, прерывистыми, почти как всхлипы. Сандра положила ладонь ему на затылок и прижала к себе.

– Всё кончилось, – прошептала она, обнимая слабое обмякшее тело. – Теперь всё кончилось.

***

Найта из-за повреждённой руки – по словам врачей, несерьёзная трещина в кости и что-то со связками, последствия вывиха, который случайным образом вправился сам, – и обычного для