Я прервала его обличительную речь, напомнив:

– Извините, но ваш джип и вас самого, кажется, узнала потерпевшая.

– Ну, потерпевшая была не совсем в себе. Что же касается машины, то мало ли похожих, – отмахнулся Табуреткин. – А если это и была моя тачка, то, значит, ее кто-то брал без моего ведома, пока я отсыпался. Я же сова: ложусь в два, встаю не раньше десяти, а машина возле дома отдыхает. Там через дорогу отделение милиции, так что угонов не бывает.

– У кого еще имеются ключи от вашего джипа? – я тут же взяла след.

– У водителя моего, у Максимыча нашего. Да любой из вас мог их стянуть и дубликат сделать. Если я сам за рулем, то, приходя в штаб, на стол их бросаю.

– А водитель – человек надежный?

– Более чем. Он еще и мой телохранитель, бывший сотрудник спецслужб. Виктория, хотя вы гораздо симпатичнее следователя прокуратуры, но допросов на сегодня с меня достаточно, – хмыкнул Афанасий Иванович. – Давайте лучше отметим мое незадержание. Максимыч, сходи, купи ящик шампанского. Желательно французского, но можно и итальянского, и ананасов побольше.

Да, несмотря на словесную заботу о подрастающем поколении, думаю, свой джип наш кандидат тоже моет не из ведра…

На час я отбежала из штаба, чтобы выполнить свои полевые обязанности – раскидать листовки по почтовым ящикам. Маргарита тем временем написала статью для завтрашнего номера и отправила ее по электронной почте в свою редакцию. Когда около 8 часов вечера я вернулась в «Табуреткин-хаус», там вовсю уже действовало шампанское. Мужчины травили байки, женщины хихикали, откуда-то появилась гитара.

Я затормозила возле седовласого господина. Он рассказывал анекдот, правда, какой-то слишком мудреный:

– Что такое рай, друзья мои? Это такое место, где все повара – французы, все гувернеры – англичане, все кинорежиссеры – американцы, все домохозяйки – русские, а вся администрация состоит из немцев. А что такое ад? Это такое место, где все повара – англичане, все гувернеры – французы, все кинорежиссеры – немцы, все домохозяйки – американки, а вся администрация состоит из русских…

– Ха-ха точно! Администрация Костина! – обрадовался усатый.

Короче, всем было хорошо. Только Шустров что-то нигде не маячил.

Мне тоже налили иностранную пенящуюся жидкость в отечественный пластиковый стаканчик. Я чокнулась с Риткой, с Табуреткиным и не удержалась от очередного вопроса.

– Вы ведь учились со Стасом в школе?

– Со Стасом?

– Милиционером, который вас задерживал.

– Да, было дело, – согласился кандидат с легкой грустью. – Я за него математику решал, а он мне в лицо удостоверением теперь тычет…

– В истории с Лидой Стас ведь тоже сыграл какую-то роль, – ошеломила я собеседников.

– Откуда ты знаешь? – изумился Афанасий Иванович.

Я лишь загадочно улыбнулась: прямо директор ЦРУ, для которого тайн не существует.

– Вика, опять допрос, – вздохнула Ритка.

– Я просто подумала: раз Афанасий Иванович не виноват, может быть, кто-то пытается его подставить.

Он посмотрел на меня с любопытством:

– Кто-то, кроме штаба Костина? Впрочем, почему бы и нет. Не буду скрывать, Стас любил Лиду, а она любила меня. Так что нашей дружбе однажды пришел конец.

– Но Стас не считал вас виновником смерти любимой?

– Как милиционер – нет. А вот как отвергнутый поклонник… Лет пять назад он перебрал на встрече выпускников и сказал мне пару ласковых. Но я на него не обижаюсь. Я выше этого…

Ага, как же. То-то вы припомнили ему сегодня, господин кандидат.

– Так вы, Виктория, считаете, что Стас затаил на меня злобу настолько, что готов засадить в тюрьму? Может, он вообще и есть душитель? Решил таким образом сорвать мне предвыборную кампанию?

Похоже, Табуреткину понравилась идея, что он – невинная жертва ревности и мести бывшего друга, потом соперника, а теперь начальника убойного отдела. Оборотень в погонах порочит достойного кандидата. Избиратели, голосуйте за Афанасия Ивановича, защитите его от милицейского произвола!

В этот момент в штаб ворвалась возбужденная девица, потрясая пачкой листовок. Та самая Верка, видимо, агитки она расклеить не успела, зато принесла последнюю новость.

– Опять предвыборный маньяк! – заорала она.

– Что такое? – заволновались окружающие. – Что еще случилось?

– По радио в магазине слышала. Очередная задушенная жертва, – сообщила юная штабистка.

– Кто на этот раз?

– Мы все его знаем…

Сердце тревожно сжалось. Я в панике оглядела офис. Шустрова по-прежнему не было. Неужели он? Я подозревала, что это преступник, а он оказался жертвой? Вышел отсюда и угодил в лапы маньяка. И на его месте мог оказаться любой из нас. Чудовищно!

Кстати, что-то я Ланы давно не наблюдаю. Может быть, это на нее набросился псих с шарфом? Тоже не любит воображал. Кто теперь с осуждением посмотрит на кусочек шоколадки, которым я как раз собралась закусить шампанское?

Верка покончила с моими предположениями.

– Василий Чумазов найден мертвым, – объявила она.

– Акула пера и пиранья микрофона попалась на крючок душителя? – криво усмехнулся Табуреткин.

– Не надо так о покойнике, – покачала головой тетя Маруся.

– Слышали новость? – В штабе возник его начальник.

Шустров жив и тоже в курсе последнего убийства.

– Как это произошло? Где? – Мне не терпелось узнать подробности.

– Его труп нашли возле стадиона в районе картонной фабрики, – Виталий Максимович был осведомлен лучше Верки. – Раньше там спортивные секции размещались и выступали артисты на День работников бумажной промышленности. Но теперь все пришло в упадок. Довольно безлюдное место.

– Как же там оказался скандальный журналист? – спросила я.

– Думаю, как раз приехал за очередным скандалом, – пожал плечами Шустров. – Наверное, Чумазову в укромном месте назначил встречу или заказчик очередной понесухи, или информатор. Кажется, парень отправился туда прямо из своей редакции на такси. Таксист высадил его и уехал. А через несколько часов подростки околачивались поблизости и наткнулись на тело. На шее – удавка из черного шарфа. На груди – знакомая вырезка из газеты.

– Ничего удивительного, этот журналюга понятия не имеет о честных выборах, – заметил Табуреткин. – Он, не моргнув глазом, выдавал в эфир самую грязную клевету и помойные подробности.

– И еще хотел срубить деньжат и с ваших, и с наших, – кивнул Шустров. – Он пытался продать нам историю с инструктором. Как киллер, который сообщает «мишени», что на нее поступил заказ. Но мы не пошли у него на поводу, и он отыгрался на вранье про задержание.