– Постойте, а с чего вы взяли, что из Москвы?

– Во-первых, Воротниковский как-то обмолвился, что «столичному магнату» нужен мой бизнес. Во-вторых, наших, тарасовских, рвачей я за столько лет уже изучил. Им со мной не тягаться. Столица – дело другое, при желании кто-то из тамошних может нас выдавить из бизнеса или купить за бесценок. А Костик… Ведь он – только посредник между ним и нами в данном случае. Сам Воротниковский ничего не решает и без указки сверху ничего не предпринимает. Но, возможно, на какое-то время столичный бизнесмен мог принять решение оставить нас в покое и переключиться на более мелкие фирмы по этому же профилю. Которых много в области.

– Например, какие это строительные фирмы? – поинтересовалась я.

– Например, «Новоузенский подряд» или «Строительный Текстильщик».

«Н.П. и С. Т. Были такие буквы в одном из файлов Константина, – вспомнила я. – Оказывается, Воротниковский начальными буквами обозначал строительные фирмы, с которыми планировал вести диалог. Моя первоначальная догадка, кажется, оказалась верна».

– То есть вы считаете, Геннадий Семенович, что в столице, как говорится, положили глаз на вашу компанию? – продолжала я расспрашивать руководителя «Стройки века».

– Скорее всего, так оно и есть. Видите ли, Татьяна Александровна, столичные строительные фирмы, можно сказать, оккупировали наш Тарасов. И местные компании, в том числе и наша, составляют им серьезную конкуренцию. А конкурентов, как известно, прибирают к рукам. Или убирают. Вот этот столичный строительный деятель попытался реализовать сначала первый пункт. Кроме того, есть и другие способы отъема. Если конкурент не соглашается продать компанию, то его пытаются дискредитировать всякими способами. Здесь может пойти в ход и подстава с возбуждением уголовного дела якобы за неуплату налогов, и более серьезные обвинения. Мошеннических схем на этот счет разработано очень много. А потом, знаете, что еще может быть? Переплетение коммерческих и политических интересов. Наверняка этот столичный бизнесмен-строитель связан с властными структурами. Определенно его поддерживает кто-то, кто находится на самом верху политической власти. Поэтому вычислить имя заказчика – а в данном случае, вполне возможно, этот бизнесмен и является заказчиком убийства – на мой взгляд, практически нереально. Да и исполнитель вряд ли его выдаст.

– Почему вы думаете, что виноват именно столичный магнат? – насторожилась я. – Может быть, кто-то из местных бизнесменов…

– Да им и не за что Воротниковского убивать, – пожал плечами мой собеседник. – Он посредник, я же вам говорил. Приходил, делал предложение. Отказываются – уходил, и там могли пойти в ход более жесткие методы. Но ходили слухи… что он за определенный откат выводил некоторые фирмы из-под удара. И это могло не понравиться боссу.

– Конкретные названия фирм можете назвать?

– Нет, говорю же, все только слухи. Но могу поспрашивать.

– Спасибо, Геннадий Семенович, – сказала я и встала. – Так и сделайте. Оставлю вам свою визитку. Позвоните, если вдруг вам что-то станет известно.

– Удачи вам, Татьяна Александровна, – сказал на прощание Андрусенко.

Я вышла из коммерческого центра и вернулась к своей машине. Сев в нее, я закурила и задумалась. Ну, пожалуй, еще успею с диспетчерской связаться, а то и побывать там. Потом – домой-домой.

Диспетчеру я представилась следователем по уголовному делу, потребовала назвать мне номер такси, которое отвозило пассажира в конкретное время по конкретному адресу. Затюканная довольно-таки тяжелым и полным стрессов трудом девушка пролистала свою базу данных и продиктовала мне требуемое. Я обрадовалась, что не пришлось тратить время на личный визит в диспетчерскую и переговоры с начальством. И набрала номер таксиста.

– Иннокентий Мироненко? – спросила я, как только сняли трубку.

– Да, это я. А вы…

– Следственный комитет. Мне нужно задать вам несколько вопросов.

– Что… что случилось?

– Давайте встретимся и побеседуем, – предложила я. – Без протокола. Вы же не хотите, чтобы мы вызвали вас по повестке?

– Ну, давайте…

Мы договорились о встрече через пятнадцать минут. Иннокентию Мироненко, владельцу обычной «Лады Калины» с отключенным оранжевым фонарем на крыше – доказательством принадлежности к такси, на вид можно было дать лет пятьдесят. Это был крупный, высокий мужчина, подстриженный под «ежик».

– Меня зовут Татьяна Александровна, – представилась я, – я провожу расследование убийства.

– Это вы – следователь? А документы у вас есть? – нервно спросил Мироненко. Я молниеносно продемонстрировала ему красные корочки, сурово нахмурилась и поинтересовалась:

– Побеседуем здесь или отправимся в отделение?

– Давайте здесь. Чем я могу помочь? Я никого не убиваю, просто людей вожу. И свидетелем убийства не становился, даже в ДТП, – торопливо сказал он, вытирая пот со лба.

– Так я вас и не обвиняю. Мне нужно, чтобы вы ответили на мои вопросы, – объяснила я.

– А чего мне отвечать? Мое дело маленькое – получаю вызов и еду, – ответил он и уже начал потихоньку пятиться назад.

– Что, все-таки по повестке? – тяжело вздохнула я и добавила: – Там будете отвечать на вопросы под протокол. А здесь мы просто побеседуем.

– Да чего сразу в полицию-то? Можно и здесь поговорить. – Мироненко шмыгнул носом и еще раз вытер лоб.

– Тогда отвечайте на мои вопросы. Как вас зовут?

– Мироненко я, – ответил мужчина.

– Ваше имя и отчество?

– Мироненко Иннокентий Васильевич, – ответил таксист.

– Вы ездили в коттеджный поселок «Утренние зори»? – задала я следующий вопрос.

– Ну, был такой заказ, ездил я туда, – сказал Мироненко.

– Расскажите подробно, кого вы оттуда взяли и куда отвезли. И как все это происходило.

– Да чего тут рассказывать? Ну, приехал я в поселок, отыскал этот дом. Не дом, а дворец целый. Там у этого богатея, хозяина, значит, дома вечеринка знатная была, гости перепились вдрызг. Когда провожали своего дружка, то на ногах почти не стояли.

– А кого вы увезли в город? – спросила я.

– Так я ж и говорю: дружок из этой развеселой компании был. Тоже лыка не вязал, такой упоротый был весь. И с ним мужичок один, из неформалов вроде.

– Что за мужичок?

– В яркой рубашке, узких джинсах, с хвостом на голове. Вот лица не запомнил – темно было, да и не рассматриваю я тех, кого везу.

– Знаете