– Почему ты так долго? – спросила она.

А затем, взяв своего возлюбленного за руку, Вилия увела его в царство смерти.

Аша умолкла, но древний напев остался в ее памяти, наливаясь силой. Текст этого напева, записанный в манускрипте, заканчивался тем, что Элорма брал Вилию за руку и вел через ворота смерти, но Аше не нравился такой конец. Это была история Вилии. Она выдержала все: холод и огонь, ветер и время. Это она должна была вести Элорму. И Аша изменила последнюю фразу.

Когда напев стих, она прислонилась спиной к дереву, открыла глаза и увидела склонившегося скралла. Ашу вновь поразила та нежность, с какой он на нее смотрел. Его взгляд не был жестоким и властным, как у Джарека, не было в нем и страха, как у всех остальных. Взгляд невольника был светлым и легким, полным заботы и теплоты.

Тишину нарушило чье-то громкое сопение. Они вскинули глаза и уставились на дракона, высящегося невдалеке. Горячее дыхание вырывалось из его пасти, хвост угрожающе бился о землю. Светлые серые глаза прищурились. Послышалось низкое, раскатистое ворчание.

Аша, без доспехов и оружия, запаниковала, дернулась и попыталась убежать.

– Нет.

Забинтованные ребра пронзила боль: слуга Джарека цепко схватил ее за талию и развернул лицом к дракону.

– Стой на месте.

Пламя, красное, бушующее пламя. Оно обжигает ее кожу и заглушает крики…

Слуга крепко зажал ее локти и кулаки, а дракон подползал все ближе.

– Тихо. Перестань бороться.

Когда Аша поняла, что он ее не отпустит, она сдалась. В ужасе, не двигаясь и почти не дыша, она ждала нападения дракона. Вокруг было тихо, и только удары сердца барабанным грохотом отдавались в ушах.

– Искари, – его руки слегка ослабили хватку, – смотри.

Дракон уселся и склонил голову набок, рассматривая их.

Слуга поцокал языком. «Интересно, – подумала Аша, – этому его тоже Грета научила?» Держа Ашу одной рукой, он высвободил другую и пощелкал пальцами, подзывая дракона. Аша задержала дыхание.

Зверь переводил взгляд с вытянутой руки невольника на Искари и обратно. Он явно колебался. Спустя несколько ударов сердца он все-таки двинулся к ним, не сводя с Аши глаз. Дотянувшись мордой до руки невольника, он долго нюхал ее, а потом легонько толкнул носом. Слуга крепче сжал талию девушки, словно все еще опасался, что она испугается и убежит. Он провел ладонью по чешуйчатой морде, затем взял здоровую руку Аши и вытянул ее вперед.

Дракон сначала отпрянул. Прошло немало времени, прежде чем он понюхал ее пальцы, и еще в два раза больше, прежде чем толкнул так же, как руку невольника. Наконец он приблизил морду и засопел ей прямо в шею. Невольник прижал руку Аши к чешуе, она вздрогнула и поморщилась: из пасти дракона пахнуло звериным смрадом.

– Объясни мне одну вещь, – прошептал слуга. – Из-за древних напевов твоя мать заболела, верно?

– Да, – ответила Аша, вдыхая тяжелый, дымный запах дракона.

– Так почему они не сделали то же самое с тобой?

– Мать была чересчур мягкой, – сказала она, поглаживая драконью морду следом за слугой, – очень доброй. Она не могла их контролировать. Они просочились в нее словно яд и убили, как когда-то отравили сказителей. Я… я другая.

Она глянула на него: узнать, понял ли он. Невольник нахмурился.

– Это трудно объяснить.

Аша отвернулась к дракону и прижалась лбом к его чешуе. В тот же самый момент что-то вспыхнуло в ее сознании, будто зажглась свеча, и перед глазами, в проблесках и мерцании, понеслись странные образы: какой-то человек, закутанный в накидку с капюшоном, летит на черном драконе, а следом за ним по пустыне выступают бесчисленные отряды воинов.

Аша отодвинулась, и образы исчезли. Дракон беспокойно заметался вокруг них, описывая круги. Наконец он уселся чуть поодаль и глянул на Ашу, словно ждал какой-то игры.

Невольник что-то сказал, но она не расслышала. Память унесла ее в прошлое – в то время, когда она была девочкой с трепещущим сердцем. Аша шагнула к дракону и взяла его морду в ладони. Образы вновь закружились в ее сознании.

Эти образы вызвал дракон. Она поняла: он пытается передать ей напев в обмен на тот, что спела она. Только вместо слов, нанизанных одно за другим в предложения, он посылал Аше образы. Они были словно осколки сверкающего витража, порой слишком острые, порой беспорядочные.

За восемь прошедших лет она совсем забыла, что драконы любят рассказывать древние напевы почти так же сильно, как слушать их. Аше пришлось напрячь память и вспомнить времена, когда драконы ладили с людьми.

Напевы Кодзу звучали восхитительно. Ей никогда не приходилось напрягаться, чтобы понять их. Но этот дракон лепетал, как малый ребенок, который еще не научился толком составлять предложения. Аша закрыла глаза, пытаясь сосредоточиться. Мысленно она собирала обрывки образов и складывала их в единую картинку, как мозаику.

Она видела мужчину в капюшоне – он казался могущественным. Снова и снова он поднимался в небеса, оседлав черного, как смоль, дракона. Аша догадалась, что это Кодзу, до того, как получил шрам. Но летать на Первом Драконе осмеливался только Намсара. Значит, мужчина был Намсарой.

Рядом с ним на драконе летела женщина, и она заинтересовала Ашу больше всего остального. На ней был медальон отца из желтоватого прозрачного камня. Хотя женщина была молода, Аша узнала ее лицо. Она уже видела эти строгие, осуждающие глаза раньше. Они смотрели на нее с гобелена в тронном зале дворца. Женщина была матерью ее отца, то есть ее бабкой.

«И, значит, этот напев о последнем Намсаре», – осенило ее. Аша помнила, чем заканчивался этот напев: скраллов заковали в железо и превратили в невольников. Но дракон на этом не остановился. Он рассказал ей, что произошло дальше.

Пересказ истории Великого Разрыва

Седой Ольн даровал королеве драконов победу над скраллами. Он прислал к ней Намсару, который повел отряды воинов прямо в стан врагов, пока те спали. Седой Ольн защитил ее от захватчиков.

А что она сделала в ответ? Она осквернила его. Королева не прогнала скраллов за пределы королевства, как приказал ей бог, а превратила их в невольников.

– У драксоров никогда не было слуг, – сказал ей Намсара. – Седой Ольн это запрещает.

– Но только подумай, чего мы сможем достичь! – воскликнула королева драконов. – Насколько мы станем могущественнее, заставив врагов прислуживать нам. Больше никто не посмеет прийти с войной на наши земли.

– Если ты ослушаешься Седого Ольна, то навлечешь на свой народ несчастья, – предупредил ее Намсара.

Королева драконов все равно сделала по-своему.

Узкие, извилистые улочки города наполнились невольниками, закованными в ошейники: золотые – для дворцовых слуг, серебряные – для богачей, железные – для всех остальных.