— Вы думаете, кто-то из них напичкал дурацкую курицу конфетами и подсунул Горынычу? А что, очень может быть. Если эти двое слопали ножки и больше ничего, то целостность тушки нарушена не была. Желудок варана трудился бы над ней часа четыре, если не все шесть. А потом — бах! Мина замедленного действия! «Киндерсюрприз» наоборот.

— Детский сюрприз? — перевел граф. Видно, в этом мире, если такие сладости и были, то назывались как-то по-другому.

— Шоколадное яйцо, а внутри игрушка.

— Более подходящей в данном случае мне кажется метафора с яйцом Кощея Бессмертного, внутри которого скрывалась иголка, символизирующая его кончину, — церемонно сообщил фон Миних.

— Слушайте, мы с вами можем тут хоть до завтра делиться друг с другом поэтическими образами, но нам надо выяснить, как эта волшебная фаршированная курочка прилетела в пасть Горынычу. Не на квадрокоптере же, в самом деле!

— Вы правы, Елизавета Андреевна. Камеры видеонаблюдения нам в расследовании не помогли. Но есть у меня одна мысль…

Ищейки вернулись в гримерку, где влюбленные времени зря не теряли: грузин, оккупировав стул возле Марии, держал ее за руки и жарко нашептывал ей что-то на ушко. Та заливалась краской и нежно улыбалась. Они казались по-киношному счастливыми; в реальной жизни, по крайней мере, в Лизиной реальности, такого просто не бывает.

Старичок Новиков был весь в своих тревожных мыслях, сладкая парочка его не волновала.

Граф Александр согнал его с насиженного местечка, с видимым усилием отодвинул диван и внимательно осмотрел стену гримерки, смежную с вольером.

— А вот это уже небезынтересно, — сказал он, обнаружив под потолком решетку вентиляции.

Граф вежливо попросил грузина освободить стул, тот нахмурился, однако подчинился. Извинившись перед хозяйкой за причиняемый беспорядок, фон Миних встал сапогами на сиденье и потянулся к решетке. Та отвалилась от легкого прикосновения — крепеж был вырван с корнем.

Граф бросил быстрый взгляд на кинжал Тимура. Грузину это не понравилось:

— Вай ме, что за намеки?! — мгновенно вскипел он.

— Пока никаких, сударь, — спокойно отозвался граф, спрыгивая со стула. — Однако прошу вас дождаться результатов осмотра вольера.

— Я не нуждаюсь в ваших просьбах, чтобы оставаться возле своей возлюбленной!

Ищейки вновь вышли в коридор.

— Так и есть, — объявил граф. — Обратите внимание, сударыня. Вентиляция расположена прямо над изгибом верхней коряги. Если курицу протолкнуть через вентиляционную трубу, она упадет на широкий ствол, как на поднос. Позже пересмотрим видео. Уверен, что одну из тушек Горыныч схватил оттуда.

— А решетка? С той стороны ведь тоже решетка?

— Толщина стены небольшая. Рука, вооруженная подходящим инструментом, с легкостью вытолкнет вторую решетку наружу, на тот же импровизированный поднос… — Он вдруг встрепенулся: — Она наверняка и сейчас там же!

Граф тут же запрыгнул на корягу и неловко пополз по ней наверх, под потолок, цепляясь длинным плащом за сухие сучья.

— Вынуждена сказать вам как есть, Ваше Сиятельство: в акробаты вас возьмут только в том случае, если всех остальных циркачей мира назначат графьями, — ехидно прокомментировала Лиза.

— Есть! — крикнул фон Миних сверху, кое-как оседлав корягу. — Вот она! — Он торжествующе потряс решеткой вентиляции, найденной на стволе под трубой. — И кажется, она вся в жиру от копченой курицы. Превосходно!

— Урашечки! Но почему мы не заметили падения решетки, а тем более курицы, на корягу, когда смотрели видео?

Граф махнул рукой с зажатой в ней решеткой в сторону стены, на которой жила своей жизнью зеленая карта Тихого океана.

— Листья одного из растений заслонили камере именно этот угол.

* * *

Дальнейшая беседа с актрисой совсем не напоминала светскую болтовню.

— Мария Тимофеевна, что случилось с курицей и конфетами, когда ваш пикник закончился? — Тон графа был суровым, если не жестким. Фон Миних стоял возле трюмо, расправив плечи.

— Так как же… Подождите… — залепетала артистка из кресла, испуганно глядя на графа снизу вверх. — Где-то через час после окончания шоу всех участниц позвали на сцену, фотографироваться в честь премьеры… Я уже была сытая и счастливая, побежала наверх… Возвращаюсь — Тимурчик, мой барашек золотой, всё прибрал, навел порядок, своими руками! Вообразите: князь Багратион-Имеретинский! Я же из простой театральной семьи, а он ухаживает за мной, как за царицей!.. Да, так вот, везде такая чистота, как будто и не было ничего. Всё, что осталось от пикника, убрал обратно в коробку… Наверное, курица и конфеты у него дома, так, Тимурчик?

Грузинский князь, вновь занявший позицию у двери, медленно кивнул. И без того смуглое лицо потемнело еще больше.

— Сударь, вы сможете предъявить курицу и конфеты, если мы прямо сейчас отправимся к вам домой?

— Нет. Курицу я доел на завтрак, конфеты выбросил.

— Зачем? Такие вкусные конфетки, как жалко! — воскликнула Мария.

— Копченую курицу на завтрак? Да кто в это поверит! — одновременно возмутилась Лиза. Затем она снова расчихалась, поскольку другого места в гримерке, кроме как рядом с дурацкой искусственной шубой, попросту не было.

— Тимур Георгиевич, мы полагаем, что, воспользовавшись отсутствием госпожи Павловой, вы начинили курицу шоколадными конфетами, смертельно опасными для животных, и протолкнули ее в вольер к варану, — заявил граф, весь тонкий и звонкий, как оловянный солдатик. — С какой целью вы это сделали? Немедленное признание смягчит наказание.

— Вах! — пренебрежительно фыркнул грузин. — Не понимаю, о чем вы.

С диванчика, вновь занятого нервным Новиковым, раздалась серия изумленных аханий и оханий, а также возгласов религиозной тематики.

— Барашек мой! Тимурчик! Что такое говорят эти люди? — Актриса в волнении поднялась с кресла. — Ты отравил Горыныча?

— Конечно же, нет, моя виноградинка. — Грузинский князь был невозмутим, черные глаза пристально смотрели на графа.

Лиза чихнула и решила вмешаться.

— Во имя ферментов всех миров! Князь, признайтесь уже в своих грехах, и я пойду обедать! — Грузин даже не посмотрел в ее сторону. — Достала уже эта шуба. Лезет, как натуральная, я уже с ног до головы в этом фальшивой рысьей шерсти, а мне и Пусиной за глаза хватает… Хотя постойте-ка. — Лиза поднесла рукав поближе к глазам и чихнула на этот раз так, что ей позавидовал бы и простуженный слон. — Да она, кажется, и правда натуральная.

— Тимурчик! — Голос актрисы взметнулся сразу на две октавы выше. — Ты же сказал, она напечатана на трехмерном принтере! Я никогда не стала бы носить натуральный мех, это отвратительно!

— Любимая, не слушай никого, слушай своего Тимура, вай ме! Это новая модель от Лидваля, сто процентов синтетики.