— Затем, что ты моя, — отвечает так просто, будто это очевидная вещь. — А теперь поехали.

— Пора ехать, Рома, — командует Макарский водителю, усаживаясь рядом и хлопая дверцей машины.

Притихаю, обхватив себя за локти. Я понимала, что Костя обеспеченный человек, но как-то не видела масштаба. Все эти войны за место, подстроенные аварии, личная охрана, водитель… Это слишком для меня. Это попросту пугает. Я с таким не сталкивалась и как-то и не хочется.

Вышли мы тоже через вход для персонала сзади больницы, где нас ждали три машины. В одну сели я и Костя, в другую Богдан и Карина, а кто был в третьей, я не видела. Да и сильно глазеть по сторонам желания не возникло.

— Карину отвезут домой? — спрашиваю, когда автомобиль выезжает через задние ворота и направляется через жилые дворы.

— Нет, — отвечает Макарский. — Она сегодня останется с Бо. Не волнуйся, твоя подруга взрослая девочка.

И всё же тревога ворочается под рёбрами, заставляя волноваться.

— Я могу ей позвонить? — спрашиваю на всякий случай.

— Если хочешь, — пожимает плечами и снова морщится.

Достаю телефон, но решаю написать, а не звонить. Ответ приходит тут же.

“Всё ок, Катюш, не волнуйся. Я намерена вернуть свои любимые туфли:))”

Смайлики. Значит, у неё правда всё нормально. То, что может напугать меня, для Карины просто выглядит как приключение. Но она тоже не дурочка, думаю, понимает всё, просто её это не столько пугает, сколько развлекает.

— Когда я смогу вернуться домой?

— Когда мы выясним точно, кто особо недоволен, и решим этот вопрос. Думаю, в понедельник спокойно потопаешь на свои уроки.

— А может, мне уехать к родителям в посёлок?

— Нет, я не стану тобой рисковать, Катя.

Вот вроде бы меня сейчас лишают права выбора, но сказано это таким тоном, что внутри всё будто водой горячей залили. Не знаю, насколько на самом деле ситуация является серьёзной, но такая забота обезоруживает.

Дальше едем молча. Макарский хоть и выглядит спокойным, но я вижу, что напряжён. Он внимательно следит за дорогой, глядя в лобовое. Взгляд прямой, никаких ухмылок или шуточек-шпилек. Сейчас я будто вижу совсем другого человека. Как тогда в офисе, но ещё серьёзнее, несмотря на явную бледность и усталость.

Я обращаю внимание, что по пути первая и вторая машины куда-то сворачивают, и мы едем одни. Подъезжаем спустя минут двадцать к обыкновенному пятиэтажному дому. Водитель выходит первым, за ним Костя и уже я. Идём в подъезд тоже за водителем, поднимаемся на третий этаж, и там уже Макарский отпускает водителя.

— Проходи, Катерина, — открывает двери ключом, пару секунд прислушивается, и только тогда входит сам и приглашает меня.

Я чувствую себя неловко, переступая порог. Казалось бы, чего смущаться, если позволяла мужчине делать со мной, что он делал в отеле в Москве. Но такое ощущение, что это было невероятно давно и не со мной. Сейчас же я будто узнаю Костю с другой стороны. Хотя, по факту, что вообще я знаю о нём?

Он включает свет и сбрасывает туфли. Я тоже снимаю сапоги и пальто, осматриваюсь. По подъезду и двору и не скажешь, что внутри могут быть такие хоромы. Дизайнерский ремонт, техническое обеспечение, переделанная планировка.

— Это твоя квартира?

— Нет, конечно. Мы тут на пару дней.

Я замираю посреди широкой кухни-гостиной, наблюдая, как Макарский стаскивает с плеч пиджак и расстёгивает пуговицы на рубашке.

— Поможешь? — спрашивает, протягивая забинтованную руку.

— Конечно, — смагриваю оцепенение и подхожу ближе.

Берусь дрожащими пальцами за манжету и тяну ткань аккуратно, стаскивая с руки. У него от пальцев на всё запястье и до середины предплечья наложен полимерный лангет.

— Перелом? — спрашиваю, чтобы немного разбавить возникшее напряжение в воздухе.

— К счастью, нет. Растяжение. Легко отделался.

— Хорошо, — резюмирую, чувствуя, как голос немного садится, когда Костя протягивает второе запястье, на котором тоже нужно расстегнуть пуговицу.

— Катя, расслабься, — устало усмехается, и я поднимаю на него глаза. — Ванная возле кухни, в холодильнике бери всё, что хочешь. Я бы предпочёл, чтобы ты спала рядом, но спальни, если что, тут две. В шкафу должны быть новые хлопковые футболки. Спокойной ночи.

Он стаскивает рубашку со второго плеча, а я прикипаю взглядом к его обнажённому телу. У Кости подтянутый, суховатый торс с очерченными мышцами. Он скорее худой, но жилистый.

Вздрагиваю, когда Макарский отворачивается и уходит в одну из комнат, прикрыв дверь не до конца. Надо же, стою тут и пялюсь, как дурочка.

Выпитое вино, тревога и волнение наваливаются усталостью как-то в момент, и мне кажется, что вот-вот подкосятся ноги. Я быстро нахожу ванную, умываюсь и иду туда, где, по словам Макарского должна быть ещё одна спальня. Падаю на кровать, не переодеваясь и тут же отключаюсь.

Сколько удаётся поспать, не знаю, но просыпаюсь от того, что мне становится жарко. Ночью у нас в Волгограде топят сильнее, особенно, когда температура опускается ниже нуля, а на сегодняшнюю ночь как раз обещали заморозки. Стаскиваю свитер и беру одну из футболок, которые действительно нахожу в шкафу. Футболка большого размера — мужская, так что даже прикрывает мне бёдра до середины, и я решаю снять и джинсы.

Снова укладываюсь в постель, как слышу шум. Подскакиваю, ощущая, как резко разгоняется сердце. Становится страшно, но тут же слышу негромкие ругательства. Это Костя. Мало ли что у него случилось.

Выбегаю в коридор и понимаю, что звуки были из кухни. Стараясь ступать тихо, иду туда.

Макарский сидит за столом на кухонном диванчике, откинув затылок на спинку. Свет горит только на вытяжке над плитой, но всё равно видно, как на столе рассыпаны таблетки.

— Разбудил? — спрашивает хрипло. — Извини.

— Тебе плохо? — подхожу ближе и сгребаю со стола таблетки обратно в баночку.

— Башка раскалывается, — приоткрывает глаза с явным трудом. — Пройдёт, Китти Кэт. Сейчас выпью колёс, которые доктор прописал, отосплюсь и буду в норме. Иди ложись.

Пойду, но сейчас не могу оставить его. Нахожу стакан, наливаю в него воды из фильтра и протягиваю Макарскому. Тот забрасывает в рот сразу несколько таблеток и запивает.

— Спасибо, Катерина, — даже подмигивает, но видно, что азарта в нём сейчас в минус. — Пойду спать.

Он встаёт, но вдруг пошатывается, ухватившись за край стола.

— Дерьмо, — встряхивает головой, но, кажется, это не особо помогает, и мне приходит поддержать его плечом.

— Пойдём, я проведу тебя.

— Хреновое дело, Катрин, — Макарский острит, но всё же позволяет себе опереться на меня хоть немного. — Ты вроде как не должна видеть меня таким, да?