чему командиры сотен и куреней вовремя получали предупреждения о намечавшихся карательных операциях и часто успевали выводить свои подразделения из-под удара. В упоминавшихся районах практически отсутствовали советские партизанские отряды, поэтому УПА занималась там исключительно борьбой с германскими оккупантами. Иной была ситуация в Карпатах. После недолгого периода попыток установления взаимодействия с советскими партизанами с января 1943 года УПА вступила с ними в ожесточенную борьбу. Известный рейд соединения под командованием С. А. Ковпака на Карпаты в первую очередь преследовал цель очистки этого региона от националистических партизанских отрядов. Двойственное и сложное положение националистов в данный период хорошо иллюстрирует высказывание руководителя Украинской повстанческой армии — Полесской Сечи (УПА-ПС) Тараса Боровца (“Бульба”) в газете “Оборона Украины” за 1 августа 1943 года: “Если эту войну выиграет Германия — на Украине воцарится бесноватое гестапо, а украинцы будут миллионами умирать от голода, на каторгах и виселицах. Если же войну выиграет СССР или какая-нибудь новая Россия — на Украине опять-таки воцарятся опричники и чекисты. Поэтому перед нами открыт лишь один путь — путь борьбы за наше государство. Эту борьбу мы выиграем тогда, когда мобилизуем весь украинский народ под знаменем объединения и вооруженной борьбы”[432]. Список врагов украинских националистов включал три государства. Первое место в нем занимал СССР, за ним шла Польша, а с лета 1941 года “врагом № 3” стала Германия и оставалась таковым вплоть до перехода к ограниченному сотрудничеству с ней в конце 1944 года. СБ активно осуществляла разведывательное обеспечение боевых действий УПА и насаждала на оккупированных территориях свои агентурные сети. Известно, что резидентуры националистов действовали в Киеве, Одессе, Николаеве, Полтаве, Миргороде и в Крыму. Одна из агентурных сетей численностью в 130 человек под руководством В. Безхлибныка (“Беркут”) до февраля 1943 года работала даже в Германии и состояла из угнанных на принудительный труд украинцев. Результативным разведчиком СБ являлся бывший студент Берлинского университета Иван Билык (“Кость”, “Антон”), устроившийся на должность переводчика в штабе дивизии СС “Адольф Гитлер”. В середине 1942 года в Донбассе он сумел возобновить связь с УПА и передавал информацию о планировавшихся акциях гестапо и СД. В феврале 1943 года Билык был расшифрован, но сумел ускользнуть от ареста и в дальнейшем воевал в должности командира одной из сотен УПА, а в декабре 1944 года погиб в бою. Агентура СБ имелась также и в упоминавшемся волынском штабе по борьбе с бандитизмом.

В это время многие дальновидные представители германского командования, гражданской администрации и спецслужб пытались изменить характер отношений между рейхом и УПА и опереться на нее в борьбе против СССР. Задача эта была весьма трудной, поскольку Украина и ее население сильно пострадали от германской оккупации, и националисты уже давно рассматривали немцев не как возможных союзников, а как врагов. Однако угроза прихода с востока другого врага в лице советского режима заставила командование УПА и руководство ОУН задуматься. В этот период немцы совершают несколько шагов навстречу националистам. В частности, 18 августа 1944 года появилась инструкция армейского командования “Северная Украина” “О поведении в отношении УПА”, предписывавшая прекратить именовать ее отряды бандами и остановить террор против населения. В этом же документе предлагалось установить контакты с местным командованием УПА. Ведение любых переговоров на политические темы, равно как и помощь оружием или обучение бойцов националистических отрядов, категорически воспрещалось. Указывалось, что этим могут заниматься только специально подготовленные офицеры разведки. Изданный тем же командованием в тот же день другой документ под названием “Переговоры с УПА” информировал о состоявшихся контактах с “группой связи” УПА и о переданном ей вооружении. Однако здесь же содержалось предостережение от преждевременных иллюзий: “УПА действует сейчас, как и раньше, исключительно в собственных, а не в германских интересах”[433]. Тем не менее, после окончания кампании 1943 года стороны фактически заключили некое подобие неофициального перемирия, периодически нарушавшегося, впрочем, действиями отдельных командиров. Следует отметать, что германские спецслужбы в этот период значительно завышали численность отрядов УПА. Выпущенные почта одновременно информационные документы ФХО “Движение украинского национального сопротивления — УПА” от 1 ноября 1944 года и военной контрразведки “ОУН— УПА” от 3 ноября оценивали их в 40–80 тысяч человек, но допускали также совершенно нереальную оценку от 400 тысяч до 2 миллионов бойцов. Контрразведка отмечала также весьма разветвленную и эффективную агентурную сеть СБ и ее активизацию в освобожденных Красной Армией районах. От внимания немцев не ускользнул факт объявленной УПА амнистии агентам германской разведки из числа украинцев и русских, которых она призывала негласно устанавливать связь для работы в качестве двойников. Пожалуй, это был единственный эпизод в истории разведывательной службы украинских националистов, когда она отважилась на подобные действия. Именно тогда немцы, признанные мастера встречных комбинаций в наступательной контрразведке, смогли внедрить в СБ множество двойных агентов. На данном этапе войны украинские националисты действительно собирались установить конструктивное сотрудничество с рейхом, в том числе его разведывательными органами, имея при этом свой расчет. К концу 1944 года было уже совершенно ясно, что Германия не в состоянии оккупировать Украину, поэтому речь могла идти о соглашении не с обычным поработителем, а с доживающим последние месяцы в этом качестве, после чего все обязательства в его отношении автоматически утратят силу. Во-вторых, условия УПА более походили на ультиматум и включали требования освободить из тюрем и концлагерей Бандеру и всех членов ОУН, гарантировать создание самостоятельного украинского государства, организовать снабжение отрядов УПА оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами, средствами радиосвязи и медикаментами, обучать ее бойцов диверсионной технике, тактике и радиосвязи в специально созданных для этой цели разведшколах. В обмен предлагалось участие украинцев в проведении диверсионных операций в интересах германских войск. Диверсионные команды УПА должны были оставаться в ее организационном и административном подчинении, немцы же допускались только к оперативному руководству их работой. Германское командование отклонило эта вызывающие условия как неприемлемые, но новых не дождалось.

После освобождения Украины, которое ОУН рассматривала как повторную оккупацию, главным противником УПА стали советские войска, гражданская администрация и НКГБ. После тяжелых потерь в первых стычках с частями Красной Армии командование приказало в столкновения с фронтовыми войсками не вступать, а переждать их уход на Запад, после чего наносить удары по тыловым частям и войскам НКВД. Однако в Москве к националистической опасности отнеслись вполне серьезно и не позволили УПА отсидеться. В УССР развернулось широкое контрпартизанское движение с использованием органами госбезопасности как войсковых, так и оперативных методов. Для начала государственная граница была вновь закрыта и принята под охрану пограничными войсками с собственной разведкой. Полоса войскового тыла