и работников промышленных предприятий. Ранее заброшенные со специальными заданиями по “Д” и “Т” группы и агенты-одиночки включались в единый план оперативных мероприятий, их деятельность подлежала активизации при помощи специально направляемых во вражеский тыл курьеров. Если террористические акты не приобрели широкого размаха и все же оставались единичными, то диверсии вскоре стали распространенным явлением. Основными их объектами были железнодорожные коммуникации, мосты, воинские эшелоны и склады, базы горючего, автотранспорт и промышленные предприятия, работающие на вооруженные силы и экономику противника.

Зафронтовая разведка использовала различные силы и средства, одним из которых являлись агенты иностранного происхождения, преимущественно граждане оккупированных Германией государств. В данном случае имеется в виду не партнерство государственных разведывательных служб, а прямое использование иностранцев в агентурно-боевой работе советских оперативных органов, для чего в июле 1941 года около Москвы военная разведка создала “политическо-десантную” школу под руководством майора Беднарова. Единовременно в ней обучалось до 3 тысяч слушателей, иностранцев и жителей некоторых республик из состава СССР. Для организации учебного процесса они были разбиты на чешскую, польскую, украинскую, белорусскую, французскую, германскую, румынскую, венгерскую, литовскую и эстонскую группы. Преподавание вели офицеры Академии генерального штаба, обучавшие слушателей радиосвязи, парашютному делу, пользовании картой и компасом, фотографированию, применению телефонной подслушивающей аппаратуры, вождению транспортных средств, методам простейшей подделки документов, самостоятельному изготовлению взрывчатых веществ и средств взрывания и методам проведения диверсий на железной дороге. Проводилась также политическая подготовка. Группы были различными по численности, например, польская насчитывала 140 слушателей. Средний срок обучения составлял две недели, после чего выпускники направлялись в распоряжение фронтов в полном составе, из них комплектовались соответствующие диверсионно-разведывательные подразделения. Например, литовская группа после ускоренного выпуска в середине сентября 1941 года была преобразована в подразделение под командованием полковника Хузче, его заместителя майора Матулакиса и комиссара Федоренко. Личный состав был разделен на 6 отрядов, каждый из которых имел собственную задачу:

— 1-й отряд (220 человек, 4 взвода) — десантно-боевой;

— 2-й отряд (12 человек) — уничтожение немецкого транспорта;

— 3-й отряд (27 человек) — разведывательный;

— 4-й отряд — приведение в исполнение высшей меры наказания предателям и пособникам оккупантов;

— 5-й отряд — диверсии на военных и промышленных объектах;

— 6-й отряд (20 человек) — санитарный.

Кроме централизованно комплектовавшихся национальных подразделений, отмечались и иные случаи. После нападения Германии на Советский Союз несколько молодых польских офицеров, входивших в радикальную группу “Левые демократы”, добровольно предложили свои услуги советской разведке. Для начала их направили с агитационной миссией в лагеря, где содержались интернированные и военнопленные поляки, и вскоре группа пополнилась почти 150 младшими офицерами Войска польского. В середине июля 1941 года 54 человека из них прошли интенсивный курс диверсионной подготовки и 16 августа были заброшены в тыл вермахта. Вскоре они установили радиосвязь с Центром по двум линиям и постепенно рассредоточились по заданным точкам. Подвижные группы и нелегальные резидентуры начали работу в нескольких районах генерал-губернаторства и на прилегающих территориях. Агентурные сети были развернуты в районах Гдыни, Гданьска, Познани, Варшавы, Люблина, Радома, Кельце, Перемышля, Кракова, Бреста, Львова, Жешува и некоторых других. Их главным резидентом являлся капитан М. Арцишевский (“Михал”). Как уже указывалось в главе о Польше, деятельность этих сетей оказалась результативной, но недолгой. В период с лета 1942 по весну 1943 года они были разгромлены, а “Михал” арестован и казнен.

Временами зафронтовая разведка занималась решением не вполне типичных для нее задач. В начале 1943 года НКВД начал формирование оперативно-чекистских групп для работы на оккупированной противником территории Литвы, Белоруссии и Украины по сбору информации с целью последующего упорядочения обработки трофейных документов вермахта, концентрировавшихся в Свердловске в 1-м (учетно-статистическом) спецотделе НКВД СССР. Однако ограничивать задачи зафронтовых групп такой своего рода составной частью информационно-аналитической работы было бы нерационально, поэтому на них же возложили обязанности по созданию нового агентурного аппарата в своих зонах ответственности. В его задачи, в отличие от обычной агентуры, входила подготовка к работе после освобождения, в первую очередь сбор и накопление сведений о карателях, ставленниках и пособниках оккупантов и совершенных ими преступлениях. В конце 1943 года активность подобных зафронтовых групп госбезопасности особенно повысилась.

Заканчивая тему зафронтовой разведки, следует отметить, что в период неуверенности советского руководства в позиции Японии допускалась возможность ее нападения на Дальний Восток. С учетом опыта первых месяцев 1941 года, в этом регионе, в основном в Хабаровском крае и Приморье заблаговременно закладывались базы и формировались кадры для развертывания партизанской войны в случае вероятной их оккупации японской армией. Организовывались основные и резервные резидентуры и агентурные сети, оборудовались тайники с оружием, боеприпасами, взрывчатыми веществами, средствами связи, продовольствием и медикаментами — в общем, создавалась, хотя и в крайней спешке, система, аналогичная разрушенной в предвоенный период в процессе уничтожения системы “малой войны”.

По мере появления уверенности в том, что войны на Дальнем Востоке удастся избежать, советское руководство смогло заглянуть несколько дальше вперед. Оно было озабочено послевоенным обустройством Китая и Маньчжурии и с этой целью распорядилось о создании в 1941–1942 годах под эгидой разведотдела штаба Дальневосточного фронта совершенно особого, своего рода уникального разведывательно-диверсионного формирования — 88-й отдельной стрелковой бригады особого назначения. Она была образована на базе ранее упоминавшихся лагерей “А” и “Б” для перешедших в СССР китайских и корейских партизан путем доукомплектования советскими гражданами. Общая численность бригады, командиром которой являлся китаец подполковник Чжоу Баочжун, превысила 12 тысяч человек. Ее боевое применение было в значительной степени аналогично ОМСБОН, с той существенной разницей, что до августа 1945 года СССР на Востоке ни с кем не воевал. В связи с этим артиллерийский дивизион и некоторые другие подразделения 88-й бригады бездействовали, а основная боевая работа ложилась на действовавших в японском тылу небольшими группами разведчиков, диверсантов и связников. Но и после вступления Советского Союза в войну против Японии эту часть не отправили в бой, а в соответствии с приказом командующего войсками Дальневосточного военного округа расформировали. Китайцы из ее личного состава были использованы для создания органов военного и гражданского управления в освобожденной и возвращенной Китаю Маньчжурии, а корейский батальон во главе с капитаном Ким Ир Сеном в полном составе был введен в Корею.

6. СЕПАРАТИСТСКИЕ ДВИЖЕНИЯ

Весьма существенно влияли на оперативную обстановку на территории СССР сотни тысяч людей, ушедших в подпольные националистические организации и сопротивлявшиеся как германским оккупантам, так и советскому режиму. Это явление приобрело слишком широкие масштабы, чтобы считать его порождением каких-либо случайных факторов или же относить противников советского строя исключительно к уголовным элементам и остаткам бывших эксплуататорских классов. Сепаратистское движение породили созданная