существенные черты общеиндоевропейского поэтического языка («indogermanische Dichtersprache»). Показания РВ важны в этом отношении еще и потому, что этот очень древний памятник имеет огромный объем (РВ равна приблизительно «Илиаде» и «Одиссее» вместе взятым).

Как единое произведение, собрание, РВ сложилась уже на территории Индии: в основном в Пенджабе, в бассейне Инда и его притоков, в поздних же частях этого хронологически неоднородного памятника уже встречаются одиночные упоминания Ганга и Ямуны (совр. Джамны). Племена ариев в это время продвигались по Индии в направлении с северо-запада на юго-восток на своих колесницах, громя туземные племена, разрушая их крепости, захватывая богатую добычу. и постепенно смешиваясь с ними. В гимнах мелькают имена царей, не этимологизируемые на индоевропейской почве, в языке проскальзывают отдельные слова-заимствования из дравидийских, австроазиатских или вообще неизвестных нам источников, культура ариев начинает вбирать в себя элементы культуры автохтонного населения Индии — процесс, в дальнейшем приведший к тому синтезу рас, религий, культур, который столь характерен для Индии. Начало всего этого было заложено в РВ.

Судить о том, как это все происходило, мы можем только по самому собранию гимнов — другого источника знаний об этих далеких временах у нас нет. Никаких сколько-нибудь достоверных хронологических вех не существует. Первая определенная дата в истории Индии связана с возникновением буддизма в VI в. до н. э., а РВ и другие более поздние веды были кодифицированы явно задолго до этого. Таким образом, РВ оказывается единственным источником сведений о том, что происходило в Северной Индии на протяжении многих веков на рубеже II—I тысячелетий до н. э. Это памятник, который в силу своей уникальности интерпретируется сам из себя. Сопоставление с другими памятниками той же устной традиции должно производиться предельно осторожно, потому что все они более поздние, и всегда есть опасность привнести в РВ нечто такое, чему не могло еще быть места в этот начальный период (именно это не раз и происходило при попытках интерпретации многочисленных темных мест РВ).

«Веда» — священное знание (а «Ригведа» — это веда гимнов) включает в себя всю сумму знаний человека того времени о себе и окружающем его мире: богах, демонах, космосе, ритуале, социальном устройстве, этических ценностях и проч. Поскольку РВ является собранием гимнов богам, т. е. культовым памятником, в задачи ее авторов, певцов-риши, входило прежде всего привлечение богов на сторону ариев: восхваление богов и воспевание их подвигов и достоинств, приглашение их на жертвоприношения, а затем просьбы к ним о поддержке и даровании нужных для ариев жизненных благ. Здесь имеет место ситуация обмена между божеством и его адептом, столь характерная для древних культур. Одним из важнейших средств воздействия на божество был гимн, формально изощренный, искусно сложенный (или «сотканный», по терминологии риши), передающий языком условных символов то, что для ария было самым главным и одновременно таящим за причудливыми словами сокровенное. Это высокое поэтическое искусство Священной Речи оттачивалось не одним поколением риши, достигших необычайного мастерства. Однако их культовая поэзия никогда не была предназначена для описания реальной жизни своих соплеменников. Косвенным образом об этой жизни можно судить то по отражениям ее в мифологии, то по отдельным деталям ритуала и обрядов, то по различным легендам. Конечно, иногда реальная жизнь непосредственно врывается в повествование о мифологических событиях шумом битв (кони, колесницы, стрелы и луки), мычащими стадами коров, боевыми отрядами, пересекающими реки с тяжелыми обозами награбленного добра, но реальное незаметно переходит в мифическое, коровы становятся грозовыми тучами, реки текут по небу, и время вновь завершает свой цикл. В центре поля зрения ведийского риши остается модель: человек — бог, вокруг которой располагается все остальное. Эта модель имеет большое познавательное значение для изучения психологии древнего человека, с точки зрения истории религии, этнографии и т. п.

Трудно переоценить значение РВ как того источника, из которого черпают свои силы самые различные отрасли индийской культуры. Священное знание объединяло в себе все. Дальнейшее развитие шло по пути дифференциации. Все основные школы классической индийской философии так или иначе исходят из положений, заключенных в РВ, то принимая их и разрабатывая дальше, то полемизируя с ними. Знаменитое индийское языкознание, вершина которого представлена грамматикой Панини (V в. до н. э.), сложилось постепенно на базе фонетических трактатов (prâtiçâkhya), целью которых было сохранение правильного произношения священного ведийского текста. Точные науки, как математика и геометрия, берут свое начало из расчетов, связанных с построением алтаря, определенным образом ориентированного в отношении сторон света. Астрономия начинается с изучения положения светил на небе, определявших время жертвоприношений в РВ. Современный индуизм корнями уходит в ведийскую религию, отдельные элементы которой с течением времени трансформировались и заняли свое место в новой системе (ср. культ Вишну, вед. Рудры — индуистск. Шивы, брахмана—молитвы как одного из абстрактных космогонических принципов и др.). Религии, зародившиеся первоначально как «еретические», буддизм и джайнизм, не стали в Индии господствующими. На смену им пришел индуизм. И хотя отход от РВ произошел сравнительно рано, — оставаясь в чем-то чуждой и постепенно все более непонятной, она сохранила свой непревзойденный авторитет в Индии и по сей день[1]. Мантры (стихи) РВ сопровождают индуса во все ответственные моменты на протяжении всей его жизни: при рождении, наречении именем, при посвящении брахмана, на свадьбе и на похоронах.

С РВ начинается индийская литература. В этом удивительном собрании, создававшемся, хранившемся и передававшемся устно, заложены начала тех жанров, которые в дальнейшем стали разрабатываться в эпической и классической литературе: героическое повествование (прежде всего гимны Индре), лирическая поэзия, философская лирика, драматургия (гимны-диалоги РВ). В РВ впервые представлен ряд сюжетов, которые в дальнейшем встречаются в разных вариантах в санскритской литературе, отличающейся традиционной ориентированностью на древние образцы. Такова история любви смертного царя Пурураваса и небесной нимфы Урваши, легшая в основу пьесы Калидасы; история Триты, брошенного в колодец и спасающегося благодаря жертве богам, принесенной в уме, подробно воспроизводимая в «Махабхарате»; упомянутый в РВ сюжет Шунахшепы, освободившегося из оков, отраженный более подробно в брахманах, «Махабхарате» и «Рамаяне»; тема космического гиганта Пуруши (человека), принесенного в жертву богам, чтобы из тела его создать вселенную, разработанная в РВ и продолжающаяся в поздневедийской литературе — «Атхарваведе» и упанишадах и др. Наконец, древнеиндийская поэтика, которая зародилась еще до н. э. и отличалась оригинальностью и крайней изощренностью, не могла бы существовать без предшествовавшего ей высокого поэтического искусства ведийских риши, сознательно игравших языком, умевших звукописью передавать содержание и вызывавших словом двойные образы (ср. теорию дхвани в средневековой индийской поэтике).