Потом я показала Селесте, как лечь на воду: что толку барахтаться и тратить силы понапрасну? До берега нам отсюда не доплыть, кругом не видно ни кораблей, ни даже рыбацких лодок… Впрочем, мне не хотелось бы угодить к кому-нибудь на борт в этаком виде: в одной сорочке, панталонах да в украшениях! Селеста намного слабее меня, а я не могу говорить, и поди объяснись… И слушать не станут, дадут, быть может, обсушиться, а потом… А если повезет, и нас не ограбят и не изнасилуют, так вернут на берег, а там уж нас ждут горячие объятия большого костра..

Нет уж, я предпочитала полагаться на морских обитателей, а не на людей, и, кажется, меня все-таки услышали!

— Марлин, акулы! — Селеста дернулась и ушла под воду, вынырнула, отплевываясь, и схватилась за меня, стараясь удержаться на плаву. — Гляди!

«Это не акулы», — помотала я головой, глядя на приближающиеся плавники, и протянула руку к добрым знакомым.

Громадная черно-белая косатка фыркнула, выпустив фонтан брызг, и описала круг возле нас. Потом приостановилась, высунув рыло из воды, и вопросительно протрещала, мол, что это мне взбрело в голову бултыхаться невесть где, да еще с двуногой на буксире? (Удивительно, но морские обитатели по-прежнему считали меня своей, не относя к роду человеческому, а то, что вместо хвоста у меня теперь имелись две неуклюжие подпорки, как у сухопутных, их вовсе не смущало.)

«Беда приключилась, — ответила я. — Помоги добраться до дома, нам самим никак не доплыть, особенно моей подруге…»

«Немудрено, — презрительно хрюкнула косатка, ткнув меня рылом пониже спины. — Хватайся да говори, куда плыть!»

Вторая косатка поднырнула под Селесту, и та невольно оседлала морского хищника. Ей ничего не оставалось, кроме как покрепче ухватиться за спинной плавник, а я жестом показала, что все в порядке, так и должно быть.

Наверно, увидев, как и я оказалась верхом на косатке, моя подруга успокоилась. И то, плыть на спине кита куда приятнее, чем болтаться в волнах, будто пробка в прибое!

«Домой, к маяку, — попросила я, похлопав по гладкой шкуре. — Ты наверняка знаешь это место».

Косатка согласно свистнула и снова обдала меня фонтаном воды. А, ерунда, я все равно была мокра с ног до головы!

— А он не нырнет? — спросила Селеста, когда наши морские кони резво двинулись вперед.

Я только развела руками: если косатке придет в голову нырнуть, надеюсь, она хотя бы предупредит всадницу. В крайнем случае, всегда можно отцепиться и подождать другого зверя, утонуть они нам всяко не дадут…

К счастью, косатки решили повременить с играми, и мы двигались вперед быстрее, чем садилось солнце. Оно едва только наполовину ушло в море — волны совсем улеглись, воцарился полный штиль, а это предвещало бурю, равно как и длинные облака (моряки почему-то называют их «кошачьими хвостами», а мы их именуем «небесными муренами»). Оставалось надеяться, что мы доберемся до места прежде, чем погода испортится окончательно. Мне, повторюсь, она не очень страшна, особенно когда рядом косатки, но Селесту может и смыть волной, и ищи ее посреди ночи! Я уж молчу о том, что она, бедняжка, и так уже иззябла…

Признаюсь, я не была уверена, что поступаю правильно, отправляясь обратно в дом Эрвина. Там, конечно, Анна и другие служанки, которые сумеют помочь Селесте, передадут письмо ее отцу, спрячут, наконец, на том же маяке, если кому-то придет в голову ее искать.

Нас искать, поправилась я и распласталась на спине косатки. Надо думать, искать станут нас обеих: не уверена, что Элиза — или то существо, что вселилось в нее, — так просто поверит, будто мы с Селестой утонули!

Как же все запуталось… Интересно, волшба морской ведьмы имеет какое-то отношение к колдовству Лауры? Может быть, наложившись друг на друга, заклинания дают непредвиденный эффект? И почему, попытавшись избавить братьев от проклятия, Элиза пострадала сама? Помнится, она упомянула, что незавершенное колдовство бьет по тому, кто его сотворил, может быть, поэтому все так и вышло?

Но кто же дал Элизе второй шанс и взял за это огромную цену? В самом деле огромную — жизнь ее первенца и человеческую сущность оставшихся братьев… Кто это был? Неужто та самая фея? Или колдунья-мачеха?

Одни вопросы и ни единого ответа!

— Марлин! — окликнула Селеста, и я очнулась от раздумий.

Чуть поодаль от нашей странной кавалькады показались дельфины — они выпрыгивали из воды, возбужденно свистели и щелкали и даже не слишком опасались косаток, хотя те обычно не прочь полакомиться зазевавшимся сородичем.

— По-моему, они хотят что-то сказать! — прокричала мне Селеста, и я кивнула, а потом показала на дельфинов, на себя и изобразила, как кто-то что-то высматривает, приложив ладонь козырьком к глазам. — Они искали тебя? Но почему? Откуда они узнали, что ты в беде?

Этого я не знала, но дельфины, убедившись, что это действительно я и что я жива и невредима, устремились вперед, обгоняя косаток. Интересно все же, кто их прислал?

— Марлин, где мы? — спросила Селеста, когда солнце скрылось, а на небо высыпали звезды. Они были видны сквозь багровую дымку, а значит, под утро должна была начаться буря. — Я едва держусь и совсем не чувствую ног, так холодно. И даже привязаться нечем, разве что сорочку разорвать, да только кит не позволит, наверно…

Я указала вперед: там, едва различимый на фоне звездного неба, ярко светил маяк. Тот самый, что всегда вел Эрвина домой… Где-то он, мой белокрылый? Может быть, он прилетит сюда?

— Я вижу, — прошептала Селеста. — Так далеко…

Далеко! Корабль шел бы намного дольше, а косатки срезали путь между рифами и двигались такими проливами, где и не всякий рыбацкий баркас проскользнет!

Забавно, от усадьбы Эрвина до его родного дворца добираться по суше было проще и удобнее, нежели морем… Но, повторюсь, то для людей, а морские жители знают короткие пути!

Когда уже и луна поднялась над морем, Селеста прошептала:

— Если я утону, скажи Герхарду, что я его люблю. Я уже не могу держаться, Марлин. Руки не слушаются…

Я хлопнула косатку по боку, и та подплыла вплотную к той, на чьей спине распласталась Селеста.

«Придется тебе потерпеть двойную ношу», — подумала я, перетащив подругу к себе. Вряд ли я сумею ее согреть, но хотя бы постараюсь не дать утонуть!

Косатка тяжело выдохнула. Впрочем, что ей наша тяжесть? Так, пара чаек присела на спину…

Впереди снова закричали дельфины, явно направлявшие кого-то еще, а потом из воды высунулись мои сестры, да не одни, с ними был целый отряд!