Позвонила секретарша, и сразу сообразив с кем имеет дело, громко, внятно, разжевывая каждое слово объяснила, что со мной хотят встретиться. Потом назначила время интервью и объяснила как найти компанию.

В назначенный день и час, даже хорошо заранее я прибыл на паркинг компании. С полчаса побродил по округе и за пятнадцать минут до начала интервью толкнул входную дверь. Этому меня обучили — мои, всё знающие знакомые эмигранты со стажем. Они поясняли, что прийти ровно за 15 минут до интервью это признак профессионализма. Впрочем, на мой "профессионализм" секретарша никакого внимания не обратила. Она в это время разговаривала по телефону, а мне лишь кивком головы пояснила, что она не слепая. Потом, закончив телефонный разговор, секретарша выяснила кто я такой и указала на десяток стульев расположенных тут же в приемной. Я уселся на один из свободных стульев и вздохнул с облегчением. Если не считать огрехи в переговорах с секретаршей, то первая часть моего похода-интервью окончилась успешно, почти что профессионально. Я рассматривал фойе-приемную этой самой настоящей американской компании, листал какие-то красочные журналы набросанные тут же на маленьком столике. Слегка удивлялся пустоте и тишине царящей вокруг.

Потом неожиданно, как бы сама собой открылась боковая дверь и в приемную въехал человек на инвалидной коляске. Перебросившись парой слов с секретаршей, он слегка развернул коляску и вращая руками колеса направился к выходу. Дверь опять же автоматически открылась и инвалид беспрепятственно выехал на улицу.

"Вот это да!" — мысленно восхитился я — "Вот она настоящая забота о человеке. Какое там к черту может быть сравнение с несчастными инвалидами из Советского Союза, прикованными к своим кроватям и квартиркам, если они таковые вообще имеют."

"Какие там еще работы" — продолжал думать я — "А затолкать инвалида в общественный транспорт под хамские вопли пассажиров. Одни лозунги кругом, намалеванные на красных транспарантах."

В очередной раз страна капитала демонстрировала свое гуманное лицо, чему я, все еще зеленый эмигрант продолжал радоваться и удивляться.

Я все также сидел, все также листал журналы, все также продолжал мысленно восхищаться доброй Америкой. Потом я вновь услышал звук автоматически открывающейся боковой двери, откуда вновь появился инвалид в коляске. Инвалидная коляска была явно посерьезней той, что я увидел с минуту назад. Я заерзал на своем стуле, пытаясь осмыслить происходящее. Теория вероятности тут явно не работала, или по крайней мере давала серьезный сбой.

Я посмотрел на стену за секретаршей. Там на стене здоровенными золоченными буквами было выведено слово "DPI", а слегка пониже его расшифровка "Disabled Programming Incorporated". Что такое "Programming" — я знал. Что такое "Incorporated" я не знал, но был просвещен знающими людьми, что на это слово обращать внимание не стоит. Что такое "Disabled" я забыл. У меня было такое чувство, что слово это я где-то встречал, причем совсем недавно, но не мог вспомнить где. Впрочем, о его значении я уже начал догадываться. Тем не менее я быстренько открыл свой все еще советский портфель-дипломат и извлек оттуда моего верного друга — потрепанный, зеленый англо-русский словарь 20-ти тысячник. Я спешно перелистывал страницы словаря, выискивая слово "Disabled", все еще в глубине души, надеясь, найти какой-нибудь синоним, альтернативу этому слову. Наконец-то я добрался то буквы "D", нашел слово "Disabled" и с грустью осознал, что альтернатив тут нет. Слово четко значило то, что оно значит. И тут же я вспомнил, что слово это я созерцал практически ежедневно. Конечно же. Пассажирский автобус. Передние места рядом с водителем. Места для инвалидов, безо всяких скидок на беременных женщин и многодетных матерей.

И словно в подтверждение моим мыслям, боковая дверь вновь автоматически открылась и оттуда на электрической инвалидной коляске вылетел инвалид-лихач. Ювелирно управляя своей коляской с помощью ручки джойстика он пронесся в миллиметре возле моей ноги и направил свою коляску в сторону туалета.

Я был не то что раздосадован, но слегка разочарован, поскольку все же ожидал очутиться на своей первой работе в обычной нормальной американской компании. Впрочем, что от меня хотят и как все потом сложится я не знал и особых планов не строил.

"Что будет, то будет" — решил я, спрятал свой зеленый словарь в портфель и принялся терпеливо ждать. Еще минут через десять боковая дверь вновь открылась и оттуда появился невысокий седой старичок лет семидесяти. Доброго человека чисто по внешнему виду можно распознать сразу. Даже одного из тысячи. Этот старичок как раз был таким. Весь его внешний вид, его лицо и даже осанка словно светились добротой. Он сразу же направился ко мне и даже не просто протянул руку для рукопожатия, а обхватил мою ладонь двумя руками и долго тряс ее извиняясь за то что заставил меня так долго ждать.

"А почему вы не налили кофе?" — Поинтересовался старичок, при этом укоризненно взглянув на секретаршу.

"А я предлагала." — соврала секретарша.

"Конечно, конечно" — согласился старичок — "просто наш уважаемый соискатель еще не знает какой у нас замечательный кофе."

Он провел меня в какой-то закуток, где я плеснул себе в бумажный стаканчик черную жидкость.

"Это настоящий кофе, это не Мак Доналд" — старичок продолжал нахваливать кофе.

Что бы не обижать старичка, а вполне возможно моего будущего начальника, я отпил глоток и согласился, что кофе действительно гораздо лучше, чем в Мак Доналде, хотя по правде говоря Мак Доналдский кофе я до того дня не пробовал. Радостный, довольный старичок потом повел меня какими-то коридорами, пока мы в конце концов не добрались до его стеклянного кабинета.

"Аквариум и это очень здорово" — я отметил про себя еще одно преимущество американского образа жизни — "Это тебе не советский кабинет начальника за тяжелой дверью. Все на виду, все демократично. Пусть все видят как начальство работает."

Убедившись, что я удобно устроился в кресле, старичок сел сам и начал интервью. Для начала он еще раз просмотрел мое резюме. Американского опыта там был ноль, а советский опыт его, судя по всему абсолютно не интересовал. Потом он задал мне парочку простеньких вопросов. Вероятно для порядка и чтобы убедиться, что к тебе не явился какой-нибудь мошенник. После чего он начал описывать работу и компанию. Говорил он ясно, четко и просто. Так что я понимал почти все и радостно кивал в ответ, предвкушая что "если что" то и больших проблем с взаимопониманием с ним не будет. Старичок с гордостью описывал свою компанию. Из его рассказа я узнал, что DPI на самом деле не совсем настоящая компания, хотя чисто внешне