дверь вошел еще один посетитель и сразу же быстрым шагом направился в сторону Энрике. Видимо это был тот самый человек, которого дожидался Энрике. Быстро добравшись до столика, он не здороваясь уселся на стул.

Мы были слишком далеко и не слышали звуков разговора Энрике с этим неизвестно откуда взявшимся человеком. Тем не менее просто взглянув на мимику и движение рук собеседников можно было понять, что разговор не из приятных. Поначалу гость-пришелец поглядывал на нас, что-то выговаривая Энрико. Вероятно он откуда-то следил за кафе и от него не укрылось обстоятельство, что Энрике приехал не один. Энрике безразлично махал рукой, словно утверждая — "ну что ты там распсихoвался. Подвез случайных попутчиков. Они даже по итальянски не говорят."

Потом пришелец потерял к нам интерес, повернулся уже прямо к Энрико и начал свистящим шепотом выговаривать что-то более серьезное. Вид этого пришельца не вызывал никаких положительных эмоций. Наоборот, внешне выглядел он предельно отвратительно. Низенький, толстенький. Черные крашеные волосы с глубокими залысинами. Мелкие, злобные черты лица и как бы особая гадкая примета — тонюсенькие, явно крашенные черные усики.

Я никогда не видел членов итальянской мафии. Все мои познания о ней ограничивались советской кинокомедией "Приключения итальянцев в России", а также редкими кадрами из "Международной панорамы" — арест членов банды "Коза ностра". Тем не менее мне сразу показалось, что это он и есть. Насколько его характерный вид соответствовал моему советскому воображению. Фотографию этого типчика можно было без всяких сомнений помещать в "Большую советскую энциклопедию", сопроводив пояснительной надписью — "типичный представитель итальянской мафии."

Тем временем беседа-разговор между Энрике и мафиози все больше накалялся. С шепота они перешли уже почти что на крики. Находящиеся в кафе посетители начали с опаской оборачиваться и посматривали на конфликтующих. Время от времени Энрике вскакивал сжимая кулаки. В ответ на это мафиози недвусмысленно запускал руку в карман словно предупреждая — "остынь, у меня есть чем ответить." После чего Энрике садился и ссора продолжалась дальше. Неожиданно возле кафе остановилась белая машина с надписью Carabinieri. Из нее вышли двое полицейских вооруженных какими-то короткоствольными автоматами и направились в кафе. Энрике что-то шепнул своему собеседнику. Тот вскочил из-за стола и явно отвернув голову так что бы полицейские не могли его увидеть и наверное опознать, скорым шагом направился за стойку бара в туалет. Впрочем, вошедшие полицейские на него внимание не обратили. Они пришли сюда просто немного отдохнуть, выпить по чашечке кофе. Достаточно небрежно бросив оружие на стойку бара они уселись рядом, заказав кофе. Тишина и покой вновь воцарили в зале. Потом еще минут через десять, перебросившись парой слов с барменом и допив свое кофе, полицейские прихватив брошенные автоматы, отправились к своей машине.

Потом еще через несколько минут из туалета вышел скрывающийся там мафиози и направился к Энрико. Они уже больше не ссорились. Все что можно, было уже выговорено, а четверть часа в испуге проведенные в туалете сильно остудили прыть собеседника мафиози. Быстро состоялся обмен. Энрике отдал черный футляр, а из рук мафиози получил небольшой чемоданчик. Потом он встал из-за стола и направился к выходу, по дороге махнув нам рукой — "поехали". Мы вскочили и направились вслед за ним к его американскому Форду. Энрике открыл багажник, небрежно бросил туда чемодан. Потом сел на водительское сиденье и открыл нам двери. Мы загрузились в машину. Автомобиль опять покрутился по узким улочкам и выскочил на автостраду. Дорога была такой же свободной, как и час назад. Энрике гнал машину, по-моему, еще быстрее, чем на пути в Черветери. Стрелка спидометра ушла далеко за сотню. Он опять попытался возобновить нашу глуповатую бессмысленную беседу, но разговор уже как-то не клеился. Видимо на него уж сильно подействовал конфликт с гадким компаньоном в кафе. Сказка кончилась. Начинались будни. Энрике все так же курил одну сигарету за другой, выбрасывая остатки сигарет в открытое окно. В какой-то момент сигареты у него кончились Я услужливо протянул пачку болгарского ВТ. Энрике с интересом взял сигарету. Прикурил ее. Я рассчитывал услышать привычную похвалу — "руссо сигаретто гуд". Но болгарская сигарета ему явно не понравилась. Он попытался сделать пару затяжек, но сразу же решил, что это "не то" и пробормотав что-то себе под нос, выбросил почти нетронутую сигарету в окно. Потом он перегнулся в сторону пассажирского сиденья, открыл "бардачок" и начал не глядя шарить там рукой. Среди кучи бумажек и прочего барахла, я заметил там черную вороненую сталь пистолета. Впрочем, я не успел даже испугаться. Энрике брезгливо оттолкнул пистолет в сторону и наконец нашарил то что он искал — пачку красного американского Мальборо. "Да" — подумал я про себя — "конечно же он не художник." А заминка с вопросом о его профессии, уклончивый ответ "everything", пистолет и весьма подозрительный собеседник в кафе, указывали на его не стандартную профессию.

Мы проскочили оставшиеся пятьдесят километров до Санта Маринеллы минут за двадцать. Уже сбросив скорость километров до сорока, Энрике обратился к нам — "Санта Маринелла. Вэрэ?" — Интересуясь где же нас высадить.

Мы знали что нужное нам квартирное агентство находится где-то вблизи железнодорожного вокзала.

"Станционэ" — сказала Ирина.

"Окэй" — отозвался Энрике, показывая что он понял.

Городок был небольшим, но очень вытянутым вдоль берега моря. Мы проехали еще пару километров. Наконец машина остановилась на обочине и Энрике объявил — "Станционэ", небрежно махнув в сторону какого-то проулка. Рассыпаясь в благодарностях мы стали выбираться из машины. Неожиданно Энрике тоже встал со своего водительского места, быстро подошел к задней пассажирской двери и галантно протянув руку, помог выбраться моей жене. Потом мы еще немного постояли все также повторяя вновь и вновь слова благодарности. Энрике молча стоял грустно поглядывая на нас, но больше на Ирину и вдруг, неожиданно сказал — "Проблемо кол", сопроводив слова жестом руки словно вращая невидимый диск телефона.

"Врайт нумеро" — продолжил он.

Ирина протянула ему записную книжку и авторучку. Энрике записал свое имя, телефонный номер. Но потом сообразив, что телефонный разговор вряд ли у нас получится, вновь обратился к нам — "Биг проблемо — кам". Потом он немного потопал ногами, поясняя, что нужно просто прийти и добавил в записную книжку свой адрес. Пожалуй нужно было уже окончательно распроститься. Энрике еще раз грустно взглянул на нас. Потом потряс мою руку. Моя жена тоже протянула руку на прощанье. Неожиданно он слегка наклонившись поцеловал протянутую руку и еще раз грустно взглянув произнес "Ла бэллэ рагацца " и уже не оглядываясь