Мне? Ты совсем обнаглел? Мало того что постоянно торчишь у нас дома и я из-за тебя почти не общаюсь с сестрой, так ты еще подбиваешь ее на то, чтобы от меня что-то скрывать?

Повернувшись спиной, Корги направился прочь от него по коридору. Коля кинулся следом, схватил за плечо и грубо развернул к себе.

– Что за дела?

Лицо Корги, обычно мягкое и расслабленное, внезапно сделалось твердым и злым. Резко отпихнув Колю, он с силой прижал его к стене:

– Не смей меня трогать, понял? Иначе я не посмотрю, что ты ее брат.

– А ты не смей настраивать сестру против меня! – Коля высвободился, однако угроза Корги подействовала отрезвляюще. – Ладно, извини, я погорячился.

Отступив назад, Корги молча исчез в темной комнате, из которой дул сквозняк и доносился странный скрежещущий звук. Коля вошел за ним и остановился.

Звук издавали металлические жалюзи на окнах, колышущиеся под ветром от огромного, напоминающего турбину железного вентилятора, вмонтированного прямо в стену.

– Проходи, остудись, – сказал Корги.

Коля не сразу его разглядел. Широко раскинув руки, он лежал на полу посередине комнаты.

Коля присел рядом.

– Почему от нас это скрывали?

– Может, потому, что Олегу Васильевичу не хотелось, чтобы вы относились к нему с жалостью или недоверием относительно его целей?

– Что значит с недоверием?

– Вы думаете, что он пишет книгу? – Корги пустым взглядом смотрел в потолок. – Но это не так. Он уже давно не в состоянии ничего написать. Я могу полдня обрабатывать то, что он надиктовывает. Но это лишь разрозненные эпизоды, рассуждения, образы, абстрактные и по большей части бессмысленные. Порой я пытаюсь соединить их, однако, перечитав, он все удаляет.

– Погоди-погоди. – Коля насторожился. – Значит, он пригласил нас сюда не ради книги?

– Он хочет ее написать, но не может. Понимаешь разницу?

– Получается, наши встречи и разговоры бессмысленны?

– Не совсем. С вашим появлением ему стало значительно лучше. Порой кажется, что и нет никакой болезни. Он очень старается, чтобы вы ничего не заметили и относились к нему серьезно. На самом деле у него прогрессирующая деменция и регулярные приступы полного затмения.

– Но я и правда ничего не замечал. Сестра, насколько я знаю, тоже.

– Перед каждой вашей встречей он переслушивает то, о чем вы разговаривали накануне или во время предыдущих встреч, поэтому создается ощущение, будто он все помнит. Но единственное, что он по-настоящему помнит, – это только свою сестру и их совместную жизнь до ее смерти. Ну и, конечно же, книги. Он отлично помнит свои книги, их сюжеты и все, что с этим связано. В остальном пробелы памяти ему приходится прикрывать общими знаниями, которые не имеют привязки ко времени. Словом, ваше присутствие здесь – это последняя ниточка здравомыслия, за которую он цепляется. Он проецирует вас на свои отношения с сестрой, и это его успокаивает, будто бы ничего и не случилось.

– Я читал, что его обвиняли в ее смерти, – вспомнил Коля. – Ты что-то об этом знаешь?

– Я знаю то же, что и все – что ходили такие слухи.

– Ты в них не веришь?

Корги привстал и посмотрел на Колю сквозь полумрак.

– Если честно, мне все равно. Я появился гораздо позже и никогда не был знаком с его сестрой. Олегу Васильевичу я многим обязан, так что не вижу смысла в том, чтобы кусать руку, которая меня кормит, чего и тебе советую. Вы приехали сюда ради книги?

– Нет, конечно. Ты же знаешь, что нам нужны деньги.

– Тогда проблем нет. – Корги продолжал на него смотреть, от дуновения вентилятора волосы его колыхались и по лицу двигались тени. – Делайте то же, что и все – играйте свои роли, и будет вам счастье.

– Что значит – играть роли?

– Выполнять то, что он просит, и быть тем, кого он хочет в тебе видеть.

– А кого он хочет во мне видеть?

Корги повел плечами.

– Возможно, самого себя. Я точно не знаю. Или другую версию себя.

Коля шумно выдохнул:

– Какую другую? Как мне быть тем, кого он хочет видеть, если я этого не понимаю?

– Да и не нужно понимать. Будь собой. Этого вполне достаточно.

Расслабленное спокойствие Корги действовало на Колю как красная тряпка на быка. Ему хотелось схватить этого парня и как следует встряхнуть.

– Значит, здесь все играют какие-то роли?

– Странно, что ты этого раньше не понял.

– Не понял! – Коля заерзал. – Но было бы неплохо, если бы ты мне объяснил.

– Если я стану объяснять, то все может слишком усложниться. Ты вообще знаешь, что все проблемы у людей оттого, что им постоянно нужно все знать? Я раньше тоже думал, что хочу все знать. Все-все. Кто я есть и зачем? Почему все устроено, как устроено? Какой смысл в этом мире в принципе? Очень много было вопросов. Но фишка в том, что, когда находишь ответы, становится только хуже. Появляются новые вопросы, а большинство из того, что ты узнаешь, не приносит ни малейшего удовлетворения, даже наоборот. Ответы могут быть такими ужасными, что начинаешь мечтать о том, чтобы забыть их. Но уже поздно. И обратно ничего не вернешь.

– Издеваешься? – не выдержал Коля. – Я тебе не Люся. Меня твоя болтовня не пронимает. Я прошу объяснить, какие роли вы тут играете?

– Считай, что я просто так выразился. – Улыбку Корги можно было трактовать как угодно.

– Шуйский сказал, что вы все хотите, чтобы мы уехали. Что мы нарушаем какой-то там уклад. Он даже угрожал и предлагал деньги.

Корги сдавленно прыснул.

– Да… Они постоянно соревнуются за внимание Олега Васильевича и пытаются доказать собственную важность. А сейчас, когда появились вы, просто из кожи лезут вон, чтобы он не позабыл об их существовании, что с учетом его провалов может довольно легко случиться. Они ревнуют его к вам, но вместе с тем поклялись не обижать вас и помогать. Теперь ты понимаешь, почему здесь такая нестабильная обстановка? – Корги поднялся.

– Стой! – Коля ухватил парня за руку. – Я понял! Все дело в наследстве, да? Вы поэтому все сходите тут с ума?

– Ну… – Корги помялся. – Последним пожеланием Гончара было завещать все, что у него есть, приюту для кошек, а до этого – открыть литературный фонд собственного имени. Здесь уже давно никто ни на что не рассчитывает. Хотя временами он все же обещает сделать богачом кого-нибудь из нас. Но на это надеется только Шуйский.

Корги иронизировал, однако Коля уловил в его тоне новые интонации.

– Значит, это правда, – обрадовался он. – Вы боитесь, что вместо приюта для кошек Гончар выберет нас