Малой, Трисса, Архонт с Алексом, а также я и Алиса.

Все мы замираем над подробно разрисованной картой от Триссы, которую девушка составляла последние несколько дней.

На бумаге была изображена и сама Спарта со всеми её территориями, Краснодар, известная нам часть степи, Вавилон и Милан.

Остальные полисы изображаются достаточно схематично, та же Москва и Рим.

С Афинами и Киото серьёзно помогают Алекс и Архонт, которые едва ли не самолично рисуют побережье и очертания острова.

— Итак, начать стоит с того, что Афины имеют в своём распоряжении целый остров, — объясняет Архонт. — Изначально он являлся полуостровом, причём немаленьким. Но известный всем нам катаклизм серьёзно так сказался на рельефе.

По словам парней, раньше Афины соединялись с материком узким перешейком, через который и шла вся торговля со степью и Вавилоном, в частности.

Он, как узкий коридор, являлся тем самым горлышком бутылки, что не давал тому же Риму вторгнуться на полуостров и захватить Афины.

Именно по этой причине полис всё ещё стоит на своём месте, не имея особо сильной армии.

Разве нужно много солдат, чтобы удержать мощный форпост, который и не взять в полноценную осаду.

Однако, после катаклизма этот перешеек оказался смыт, словно его никогда и не существовало.

Афины очутились в изоляции. Вся их торговля оказалась оборвана.

И Сенату пришлось разительно менять свою стратегию. Если с самого основания полиса между «слонами» и «ладьями» поддерживался тонкий баланс.

То с изоляцией Афин это равновесие оказалось разрушено.

«Пешки», что придерживались всегда нейтралитета, обратились к «слонам» за помощью.

Почему?

Да потому что весь полис оказался на грани выживания.

Тут же было дано одобрение строительству флота. Сотни рыбацких лодок теперь лавировали между островом и материком, перевозя провиант, ресурсы и игроков.

Уже вскоре вдоль побережья стали расти форпосты Афин, через которые остров и восстановил свою торговлю с Вавилоном и Римом.

Утратив же перешеек, фракция «ладей» и вовсе стала слабеть на глазах, когда как Гарпия заполучал всё больше и больше влияния.

Что, собственно, и вылилось в захват власти последним.

Так мы и пришли к нынешней ситуации.

— Раз Афины так зависимы от материка, то что нам мешает организовать им морскую блокаду? — предлагает Алиса. — Наша армия способна разгромить их форпосты на побережье. Остановим их торговлю, заставим вариться в собственном соку. Весь их остров — это ничто иное, как западня.

— Остановить полностью сообщение между островом и материком не получится, по крайней мере сейчас, — вздыхает Алекс. — У Афин не менее 6–8 галер. И это ещё неизвестно, сколько находится в процессе строительства. Гарпия в последние дни активно отстранял меня от вопросов организации, усадив исключительно за проектирование новых судов.

— И всё равно это доставит немало хлопот Афинам, — выдаёт Малой. — Чем больше у них проблем, тем меньше времени они будут уделять нам самим.

— Это только при условии, что флот Киото не вступит в войну, — хмурит брови Архонт. — При их активизации даже Спарте не поздоровится. Всё же силу двух полисов не стоит списывать со счётов.

— Какова вероятность их выступления на стороне Афин? — интересуюсь я.

— Без понятия, — пожимает плечами Архонт. — Если Гарпия сумеет выставить Спарту агрессорами, то они вполне себе могут вписаться. А если мы не будем действовать… то Афины наверняка успеют найти себе союзников для противостояния нам.

— Значит, чтобы этого избежать, нам следует заручиться поддержкой или, в худшем случае, нейтралитетом Киото, так? — спрашиваю я.

— Выходит, что так.

— В таком случае считайте наш следующий шаг решённым. Как только завершится ремонт «Берсерка», мы отправимся в Киото!

Глава 13

Прима выглянула из-за угла. Прислушалась.

Тихо. Шагов не слышно. Ни шороха.

Значит, можно не волноваться.

— Ну что там? — спросила у неё Сакура. Девушка ниже на целую голову и с большими глазами.

Смотрела она выжидающе, с лёгкой надеждой и одновременно с опаской.

— Никого, — прошептала ей Прима.

Две девушки вернулись в общую комнату, где их ждали. Здесь уже собрались всё послушницы с их потока.

Укутавшись в одеяла, они сели в кружок вокруг одной-единственной свечи.

И стали дружно перешёптываться. Днём такого удовольствия им не позволяют.

Всё тренировки, тренировки и ещё раз тренировки. С самого утра и до раннего вечера.

Девушкам порой просто не хватало сил, чтобы подняться с постели под утро, не говоря уже о том, чтобы пообщаться с подругами.

А поболтать жуть как хотелось!

Каждой из них. Особенно на фоне предстоящего события.

Завтра им предостоит посвещение.

Испытание, от которого зависит не только судьба, но и жизнь.

Оттого, несмотря на всю строгость инструкторов, они собрались в глубокой ночи в общем бараке..

— Не уверена я насчёт завтра, — призналась Прима. — Аж коленки дрожат. А если провалюсь?

— Если кто и пройдёт, то это ты, Прима, — приободрила её Сакура. — Ты лучшая на потоке, если не за всё время!

— А если испугаюсь и все перепутаю? — пискнула Прима.

— А ты не боись! — усмехнулась вторая девушка. — Мы все боимся.

— Ой, не знаю, — вздохнула Прима. — Тренировки — это всё же одно, а испытание это…

— Та же самая тренировка, только в боевых условиях! — подняла пальчик Сакура. — Да не дрейфь ты, Прима! Всё будет отлично! Когда пройдёшь испытание, отведу тебя в мой любимый ресторанчик!

— И когда это у тебя появился любимый ресторанчик? — хмыкнула Прима. — Нам же нельзя покидать тренировочный комплекс.

— Ну… некоторых слуг много чем можно заинтересовать. Да и никто не забывал про обмен, — покрылась румянцем Сакура.

Отчего тема обсуждения резво и бесповоротно ушла от испытания, перейдя на то, что интересно всем девушкам в независимости от происхождения, расы или возраста.

Сплетни и романтика.

— А это не тот ли красавчик с длинной косой, около которого тебя не раз замечали? — пихнула в бок Сакуру одна из девушек.

— Ну, не то, чтобы я что-то утверждала… — засмеялась Сакура.

— Давай колись! Никто тебя не отпустит, пока не выложишь всю его подноготную! — захихикала Прима.

Воодушевление пронеслось по послушницам волной, не оставляя ни одну из них безучастной.

Никто из них не хотел думать, что завтрашний день переживут далеко не все. Так устроена человеческая психика. Она очень умело защищает рассудок перед лицом даже страшной угрозы.