* * *

В темноту они вступили, как в родной дом после давней разлуки, – чувствуя ее, понимая, слыша каждый звук, и даже тот звук, который должен произойти при следующем шаге, и соблюдая собранную осторожность. Естественно, не каждому солдату природа «отвалила» умение работать так, как работают «тени». Одному дано от бога различать верные или фальшивые аккорды, а другому слышать и понимать наполненный тайной ночной шорох. И не зря капитан долго и тщательно искал в свою «Команду» последних. Желающих хватало, но выбирались единицы. Те, которые могли... Которые обладали талантом ночного бойца, человека-тени... И Макаров не делал различия по национальностям. Сам русский, он не отдавал предпочтения своим соотечественникам. Если поляк, румын, хорват или черногорец были лучше, он брал лучшего. И отряд оказался интернациональным. Даже негр у них имелся свой – эфиоп Хаймлет. Но костяк все же был русский, и русским языком в той или иной степени владели все. Тот же бывший капитан эфиопской армии Хаймлет закончил когда-то академию имени Фрунзе в Москве. Правда, он не любил, когда его называли эфиопом, заявляя, что он – амхара. Кроме того, он был страстным поклонником Пушкина и уверял, что является его дальним родственником. В доказательство он доставал маленькое круглое зеркальце, выставлял его где-то сбоку и страшно косил глаза, пытаясь рассмотреть свой профиль. Сходство было такое же, как между картошкой и ананасом. Но Хаймлета это не смущало, поскольку Ганнибал, прадед великого русского поэта, был сыном князя народности амхара, а капитан тоже имел какое-то отношение к княжеской семье.

Разбитые на тройки по примеру знаменитой американской «Дельты», они чувствовали локоть ближайшего так, что могли не глядя подсказать ему, что впереди камень, о который можно споткнуться. В боевой обстановке блокировали каждый свою зону и определенное количество градусов зоны товарища, страховали и перестраховывали и помогали в случае надобности огнем.

Напрасно Макаров еще засветло поглядывал на маленький термометр, прицепленный к клапану нарукавного кармана наподобие авторучки. Вечерний сумрак не прибавил холода и не затвердил слякоть. Пришлось петлять в поисках пути.

С наступлением темноты вдалеке опять завыли сирены. Где-то в небе раздавался стремительный и грозный рев. Проносились самолеты. Бомбардировки не сильно смущали Макарова. Какой пилот будет охотиться за небольшой группой, передвигающейся через лесистые горы... Даже если приборы и зарегистрируют это передвижение. Летчики ищут мишени покрупнее. Только как вот разберут они, где стоят части правительственные, а где сепаратистов. Где деревни сербские, а где албанские. Поэтому нет ничего удивительного в том, что местные жители бегут в разные стороны. Сербы во внутренние районы, албанцы за границу. Дороги и леса вдоль дорог заполнены беженцами. И это на руку группе.

Путь им предстоял неблизкий. К утру следовало выйти на отметку между городами Гнилане и Урошевац, в самую середину стана противника, в расположения сепаратистских соединений, с двух сторон припертых сербскими базами. Там тоже, возможно, полно беженцев. Не все, должно быть, еще успели уйти. И можно при надобности среди них затеряться, можно надеяться, что не привлечешь лишнего и совершенно не нужного внимания. Но беженцы на дорогах. А они пока пошли горами.

Около трех часов утра идущий дозорным Хаймлет скользящим бегом вернулся из-за поворота на склоне горы и остановил группу.

– Дорога. Деревня. Пост, – коротко, как римский император перед сенатом, доложил он. Но звука его голоса никто не слышал. О значении произнесенных на вдохе слов командир, привыкший к этому, как и все в «команде», только догадался по артикуляции.

– Кто? – спросил Макаров.

– Не разобрал.

– Сколько?

– Часовой. Рядом домик.

– Объект?

– Машина.

– Дистанция?

– Сто.

Слава передвинулся на два шага в сторону, где рос подходящий густой куст, и спрятался за него, словно пропал. На самом деле он только присел на корточки и раскрыл планшет со слабой скрытой подсветкой. Группа ждала молча, но «винторезы» с плеча уже были сняты.

– Это ответвление от основной дороги в Македонию. Одинокий большой дом. Урошевац километрах в десяти справа, – сказал командир, вернувшись. Карта у него была очень подробная. Даже не карта, а туристический план местности, где был отмечен каждый дом и даже размеры некоторых домов. – Хай, Володя! Вперед. Часового не трогать. Узнать – кто! Если сербы – предупредить. Есть разговор.

Разведчики, даже не ответив, как положено в любой армии, двинулись – настоящие лунные тени. Через три шага они буквально растворились среди стволов и даже товарищам по группе стали не видны и не слышны.

– На позицию, – так же уверенно, как разведчиков, Макаров направил оставшихся людей. И опять ни один не ответил. Так он их научил. Каждый знал свое место во время передвижения группы на марше, во время передвижения к объекту атаки и в бою. И сейчас они исчезли среди деревьев и кустов.

Слава подключил батарею питания и включил ночной прицел на винтовке. Проверил предохранитель и навел оружие на дом, угадывающийся внизу, под горой. Дом действительно был большой, двухэтажный. Карта не давала назначение сооружения, но что это не частное владение, было ясно. Рядом не было заметно даже намека на сад или огород. Скорее всего какое-то производственное здание ремонтно-дорожных служб. Об этом же говорили полосатые заградительные щиты из штакетника, сваленные на углу. С другой стороны дома стоял большой компрессор-прицеп со штуцерами для мощных шлангов. Да, сюда подсоединяют отбойные молотки. Это точно – какая-то ремонтная контора дорожников. Но машину свою ремонтники охранять не будут. А машина едва высовывается из-за угла задним бампером, и невозможно разобрать, что она из себя представляет. А вот и часовой появился. В бронежилете, в каске. Оружие, какое оружие? Выгляни подальше, сделай пару шагов. Хотя что может сказать оружие? И сербы, и боевики воюют в основном «калашниковыми». Правда, боевики редко каски носят. Но эта каска издали чем-то отличается от стандартной каски сербской армии, точно такой, как российская. Впрочем, и у сербов уже появились легкие кевларовые каски. Нет, пока ничего определенного сказать нельзя.

Движение слева.

Слава повернул ствол в сторону.

Вернулся Хаймлет.

– Где? – жестом показал Слава, спрашивая негра о напарнике. Володя парень своевольный, может проявить ненужную инициативу.

– Там... – тоже жестом ответил эфиоп. – Ждет, – уже сказал одним движением губ.

Слава неслышно поднялся и двинулся вверх, в гору, чтобы подальше отойти от часового и расспросить разведчика основательнее. Шагов через полста он остановился и присел на камень. Эфиоп был уже рядом.

– Что? – спросил Слава кивком головы.

– «Хаммер», – коротко ответил Хаймлет.

«Хаммер» – американский тяжелый джип. В бронированном варианте и с установленным на турнели тяжелым пулеметом выполняет в армии роль боевой машины пехоты. Но – в американской армии? У сепаратистов таких замечено не было.