городской отдел. И мы проведем допрос там. Только вы должны понимать, что сюда, в усадьбу, вы уже не вернетесь. Вы готовы к такому развитию событий?

Эти слова произвели нужное впечатление. Гуров услышал, как щелкнул замок, дверь открылась. Однако сыщик не сразу вошел в комнату. Сначала он позвал, обращаясь вниз, в гостиную:

– Стас, ты здесь?

– Да, я жду, – отвечал Крячко.

– Тогда поднимайся, будем беседовать.

Он дождался, пока Крячко присоединится к нему, и они вдвоем вошли в комнату управляющего. Борис Косолапов ждал их, стоя возле стола. Он старался держаться, как ни в чем не бывало. Но было заметно, как он волнуется: он совершал много ненужных движений, руки у него тряслись.

– Что ж, если вы считаете… – заговорил он. – Конечно, пусть будет допрос, хотя я не понимаю, почему…

– Вы не суетитесь, Косолапов, – сказал Гуров. – Еще не вечер. У вас еще будет время требовать присутствия адвоката, менять показания и делать тому подобные вещи. Пока что у нас, можно сказать, не допрос, а просто серьезный разговор – первый по-настоящему серьезный разговор с того дня, как я сюда приехал. И разговор этот будет долгим, так что садитесь.

Сказав это, он и Крячко сами сели. А за ними уселся и управляющий.

– Начнем с самого простого вопроса, – заговорил Гуров. – Куда вы сегодня ходили и зачем? Только не говорите, что вы осматривали дорожки и трассы, чтобы определить, насколько они нуждаются в ремонте. Вы уже давно все это определили. И потом, я заметил странную закономерность: вы всегда уходите «на осмотр дорожек», когда из усадьбы уходит инструктор Сергей Воинов. Вы за ним следите?

– Как вам такое могло прийти в голову?! – воскликнул управляющий. – Зачем мне следить за каким-то мальчишкой? Я серьезный человек, занят серьезным делом! Да, я отвечаю за состояние горнолыжных трасс и веду опись ремонтных работ, чтобы…

– Можно посмотреть эту вашу опись? – самым мирным тоном произнес сыщик.

При этих словах лицо управляющего покрылось бурыми пятнами, он сделал судорожное движение, словно хотел что-то откуда-то достать. Но ничего не достал, покрутился на стуле и сказал:

– К сожалению, сейчас не могу вам ее показать. Я ее пока не закончил. Там только отдельные несвязные заметки.

– Где это – «там»? – продолжал настаивать Гуров. – У вас на телефоне? В таком случае покажите ваш телефон. И я сам смогу убедиться, что заметки и правда несвязные.

– Вы не имеете права! – вскричал Косолапов. При этом он инстинктивно схватился за карман куртки, так что сразу стало понятно, где он держит свой аппарат. – Ничего я вам не должен показывать! Это беззаконие!

– Успокойтесь, – призывал Гуров. – Никто у вас не собирается насильно забирать ваш телефон. Я всего лишь продолжил наш разговор о заметках, которые вы якобы делали. Не хотите давать нам телефон в руки – и не надо. Возьмите его сами и зачитайте те заметки, которые, как вы утверждаете, сделали во время прогулки. Что вам мешает?

– Ничего не мешает, – отвечал управляющий. – Но я ничего зачитывать не буду. Если вам нужно что-то записать в протокол, запишите, что я составлял опись ремонтных работ, но показать эту опись отказался.

– Надо же, какая таинственная опись обыкновенного ремонта! – насмешливо произнес Крячко. – Ладно, не будем больше вас мучить расспросами о сегодняшней прогулке. Тогда расскажите о других ваших прогулках по лесу. Мы составили перечень таких ваших прогулок, их было не меньше шести. Ведь охранники помнят каждый случай, когда вы покидали территорию усадьбы. Что вы делали в лесу в те дни? Тоже составляли опись ремонтных работ?

– Да, представьте, составлял! – с вызовом произнес управляющий.

Гуров отметил, что он несколько успокоился. Видимо, он решил, что больше у сыщиков ничего нет, предъявить нечто серьезное они не могут. И решил упрямо твердить про «опись ремонтных работ», как бы глупо это ни звучало. «Что ж, настало время выложить на стол козырного туза, – решил сыщик. – Пора предъявить ему показания Колесова».

– Допустим, мы согласимся, что во время прогулок по лесу вы интересовались только состоянием дорожек, – сказал он. – А чем вы интересовались во время бесед с представителями господина Суконцева? Мы знаем по крайней мере о двух таких беседах. О чем вы успели договориться?

Да, это был сильный удар! Теперь лицо управляющего уже все целиком было красным. Было такое впечатление, что с ним сейчас может случиться инсульт. Он несколько раз открыл рот, собираясь заговорить, и каждый раз не находил слов. Наконец он собрался с силами и произнес:

– Какие еще переговоры? Какие представители? Наверное, вы имеете в виду переговоры с подрядчиками? Да, я веду переговоры с подрядчиками, которые должны строить…

– И вы ведете эти переговоры возле ограды парка? – перебил его Гуров. – Один участник переговоров с одной стороны, другой – с другой? Какие странные подрядчики! Назовите нам эту фирму, мы тоже хотим провести с ними переговоры.

– Да, конечно, я назову, – торопливо произнес Косолапов. – Тут никакого секрета, никакого… Только почему вы говорите о парке? Мы вели переговоры не здесь, а в Сочи, у них в офисе, а также в Торговой палате… Здесь я ни с кем, никогда…

– Хватит врать, Косолапов! – грозно заявил Крячко. – У нас есть по крайней мере двое свидетелей, которые видели, как вы вели переговоры с посторонними через ограду парка. А главное – мы задержали участника этих переговоров, и он уже дал признательные показания. Хотите, мы устроим вам очную ставку?

И снова управляющему нечего было ответить. По лицу Бориса Косолапова градом катился пот. Было заметно, что ему плохо, что он многое бы отдал, чтобы этот разговор прекратился.

– Послушайте, Косолапов, вы ведь неглупый человек, – неожиданно мягко сказал Гуров. – Вы должны понимать: у нас действительно есть свидетели, которые могут рассказать об этих переговорах. Если мы доведем дело до очной ставки, до составления протокола, ваше положение ухудшится. Вас можно будет обвинить в соучастии в подготовке убийства Аркадия Бурилкина. А пока что, как я догадываюсь, речь идет всего лишь о продаже коммерческой информации соперничающей