палево случиться. Вот вышел ты, к примеру, к пионерлагерю «Маяк», а на той стороне сразу вопросы: откуда сепарская ДРГ узнала, что там ППД «Айдара» находится?

— Это все знают, — мрачно буркнул Алексей. — И пункт постоянной дислокации, и маршруты их давно срисовали…

— Да это я к примеру, — едва ли не ласково возразил Мишка. — Но где в данный момент их командование и штаб размещается, ты же с такой же уверенностью не скажешь? В Половинкино? Или, может, они на ТЭЦ сейчас сидят? Или на техстанции? А скажи я тебе — к примеру, к примеру, потому как я и сам не знаю, правда, не злись на меня!.. Скажи я тебе, где засел твой враг… Так у них там сразу лампочка красная в мозгах замигает — откуда знает грязный колорад Буран такие данные? Кто слил? И вычислят! В смысле информаторов наших. Оно нам надо? И это я ещё не исхожу из того, что ты или кто-то из твоих в плен попадёт. А я из этого исходить обязан, понимаешь?..

Да понимал Алексей, понимал, конечно! Но всё равно досадно было!

Оба помолчали.

— А что, правда, есть информатор в «Айдаре»? — спросил Алексей. Без надежды, впрочем, зная, что не имеет права Мишка рассказать об этом.

Тот действительно остро взглянул на друга.

— Нет, нету, — сказал он после паузы. — Был бы, до тебя уже довели, куда ты лезть не должен и на кого охотиться не будешь ни при каких обстоятельствах.

Снова помолчали. Да, наверное, Лёшка переоценивал возможности луганской контрразведки. И разведки. Жалко… Придётся добывать информацию самому.

— А можешь помочь хотя бы ребят несколько из моих перетащить в ОРБ? — спросил он после паузы. — Я имею в виду — через Тараса твоего в штабе? А то сколько времени пройдёт, пока я тут группу сколочу и натаскаю. Ребята сильные есть, уже видел, но не тебе же рассказывать, сколько времени наработка взаимодействия требует…

Мишка искоса взглянул на него. Алексей понял невысказанное и продолжил:

— В принципе Перс — за. Но только сам же и сказал, что официальный запрос будет ходить по штабам неведомо как долго. А мне хотя бы четверых выцарапать. Помнишь, как с Еланчиком гладко вышло?

— Потому что тогда ещё не злоупотребляли, — буркнул в ответ Митридат. — Попросили впервые и вежливо. Да Бэтмен слово замолвил. А тут уже… Обнаглели, скажут, в третий раз им людишек нужных отдавай! Просто из вредности отказать могут…

— Если надо, Перс запрос напишет… — заикнулся было Кравченко.

— Разумеется, напишет, — бросил Михаил. — Без его запроса ничего и не двинется. Даже в проекте. Я ж тебе говорю — прошли времена. Нынче вон даже Головной опять по штабу взмыленный бегал, всё пытался своих стариков отстоять…

Алексей был в курсе этой истории. Бригаду Головного усиленно затаскивали в Луганский корпус Народной милиции. В полном соответствии с текущей политикой строительства вооружённых сил ЛНР. Головной соглашался войти в состав корпуса, соглашался по всем пунктам, кроме одного. Он никак не хотел увольнять из своих рядов ветеранов — реально пожилых бойцов, которые вошли когда-то добровольцами в его отряд. И воевали в целом достойно, смело и надёжно. Из них получились лучшие командиры. Что было неудивительно — они в основном и были отставными офицерами. Даже вон сам начальник артиллерии в бригаде Головного был дядька за шестьдесят, но при этом совершеннейший виртуоз своего дела.

Проблема была в том, что армия республики формировалась так, как положено по, фигурально говоря, уставам. А в них про 60-летних майоров ничего не говорится. Есть раскладка того, в каком возрасте и с какой выслугой офицеры должны увольняться в запас. Пенсионерам в армии делать нечего.

У Головного в его «Призраке» не только среди офицеров были пожилые дядьки. Среди рядового состава — тоже. При этом дядьки очень полезные, составляющие костяк иных подразделений. Можно сказать — «отцы» их. Головной этого костяка лишаться не хотел. Отчего вливание его в состав корпуса всё откладывалось, а сам он получал всё больше косых взглядов и в штабе корпуса, и в, условно говоря, кабинете главнокомандующего на третьем этаже здания бывшей областной администрации…

— А кого ты хочешь взять с собой? — спросил Михаил.

— Всех, — быстро ответил Алексей. И добавил, увидев закономерную гримасу на Мишкином лице: — Понимаю, что невозможно. Но хотя бы на группу. Хотя бы четыре расчёта…

Митридат поднял руки:

— Ты только меня не уговаривай! Я не из вашего ведомства. Ничего не решаю. Мне просто знать нужно, о чём с Тарасом договариваться. Я примерно прикидываю: создать в рамках ОРБ особую элитную разведгруппу для особо важных заданий. Разведывательно-диверсионную. Типа спецназа ГРУ. Это может прокатить. А может — и нет. Это уже как твои начальники будут решать, не мои…

По ходу разговора всплыла история с ссорой Алексея сначала с Настей, а затем с Юркой. Митридат удивился, отчего в списке «хотя бы минимально необходимых» бойцов Кравченко не указал Семёнова.

— Не пойдёт он, — хмуро бросил Алексей — Уже сказал.

— С чего бы? — удивился Михаил. — Поругались, что ль? Так вы ж мужики, помиритесь…

Алексей пожал плечами:

— Да я-то только за. Сам он мне намекнул, что боится не захотеть прикрыть при каком-нибудь атасе.

— Тю! — хоть и крымский по происхождению и русский по крови, Митридат впитал за время жизни в украинском Крыму немало «хохлицизмов». Или «казачизмов». — Это с чего так? Он часом не приохренел, такие вещи обещать?

— На «измену», что ли, его подсадить хочешь? — чего бы не подколоть гэбэшника лишний разок? — Не в том дело. Настю я у него, вишь, увёл…

Митридат пожал плечами:

— Знаю. Ну и что с того? Анастасия Батьковна девушка свободная, выбирает кого сама хочет…

Алексей воззрился на него:

— Откуда ты… — И понимая уже: — Блин!

— Ну да, — твёрдо глядя на друга, сказал Михаил. — Естественно, она мне доложила. Она же на службе. И не в бирюльки играем…

Кравченко ощутил, что впадает в ступор. «Там шпионки с крепким телом»… Всё-таки медовая ловушка? Поди, и видеозапись есть? Лицо, похожее на генпрокурора…

— Погоди, Лёша, не ярись, не начинай, — Митридат мягко положил руку на плечо. — То, что было меж вами, — дело частное. Не в том смысле служба, что по службе она… Любит она тебя, знаю. Не поверишь, даже «вонючки» наши в твою пользу редактировать пыталась!

Кравченко точно знал, что и его имя там иной раз фигурировало. Не могло, как говорится, не. На это он не мог даже обижаться — работа есть работа. Тем более что он лично ничего предосудительного не делал.

— Да не в том дело… — начал было Алексей. — Она