из проходов. Второй конец коридора был слепозамкнут. Кругом ни окон, ни дверей. Только два прохода в камеры.

И тогда Альбус решил попробовать довольно странную идею, которая могла показаться глупой на первый взгляд: попытаться шипами льда пробить дырку в стене и надеяться, что там будет выход.

Он стал вгонять шип за шипом в стену. Она поддавалась, давала трещины. Но процесс шел очень медленно. По издаваемым звукам, казалось, что за ледяной преградой стоит целый легион, тратящий все патроны на преодоления баррикады. И им это удавалась. Лед скрипел, недовольно, даже зло, но поддавался под вражеским натиском.

Альбус ускорился, в надежде прорубить окно на свободу. Шип за шипом вонзались в бедную стену. Положение усугублялось тем, что Альбусу приходилось метить в одно и тоже место, чтобы хоть как-то увеличить свои шансы.

Он проигрывал войну. Все что оставалось: строить новые стены. Но рано или поздно, ему пришлось бы сдаться. Здесь не было ни еды, ни воды. Судьба, однако, решила сыграть с ним в еще одну игру.

Проснулся Трэви, вернее его тело. Разум же был где-то в другом месте. Его камера стала пестрить различными цветами: от красного до зеленого. Потом краски смешивались, формируя причудливые фигуры. Вслед за этим, рядом с его камерой появилось причудливое существо, совместившее в себе собаку, кота, муравья, паука и осу. Монстр всеми своими глазами оглядывал комнату, пытаясь выработать план побега. Но в одночасье его тело разорвалось на куски и… Стало танцевать вальс.

Альбус завороженно смотрел на это шоу, пытаясь не сойти с ума. Он попытался бросить еще один шип в стекло, надеясь, что под действием трансформации оно поменяла свою структуру. Но ничего не произошло. Изменился только цвет.

И наконец случилось то, что должно было: ледяная завеса рухнула и перед Альбусом появилась целая армия. Не зная, что делать, он хотел создать новый заслон. В надежде хотя бы выиграть время. Но вдруг наиболее храбрые солдаты, находившееся в первых рядах стали трансформироваться. У кого, словно сделанное из желе, растеклось лицо. Картина была жуткая: рот, нос, уши, глаза перемешались и заняли нехарактерное для них место. Кто-то променял свои человеческие части тела на животные.

Альбус заметил, что Трэви прислонился к стеклу и, смеясь, тычет пальцем в солдат, одновременно парадируя животных. Измененной сознание парня перекраивало мир, создавая безумно причудливые образы. Единственное, что радовало Альбус в этот момент — «миролюбивость» Трэви. Он мог творить, что угодно, но не смог бы убить этих людей. А внешность можно подправить.

В какой-то степени, было забавно наблюдать за изменением в поведении мужчин. Это бывшие военные, воевавшие в горячих точках. Знавшие не понаслышке, что такое смерть и какого это убивать. Люди, которых с юности учили ничего не бояться, люди, которые могли заснуть, балансируя над краем пропасти, визжали от первородного страха. Смельчаки кончились. Больше никто не хотел лишиться человеческих черт, поэтому все, кто еще не успел войти в коридор бросились бежать, оставляя напарников на произвол судьбы.

Альбус решил поступить по-умному. Трэви нуждался в помощи. Но ему нужно было сохранить человеческий облик. Предугадать поведение Трэви невозможно, а поэтому превратиться в существо без рук Альбусу совсем не хотелось. И он отошел от камеры, скрываясь от взора парня.

Глава 17

Он отдыхал у себя дома, готовясь к предстоящему представлению. В одной руке держал чашечку кофе, собственноручно приготовленную. Ее можно было и наколдовать, но как он не тренировался, приготовить поистине ароматный напиток, у него так и не получилось. Магия упрощает жизнь. Значительно. Но есть очень много аспектов, перед которыми она бессильна.

Во второй руке держал томик великого французского классика. Он читал его с некоторым раздражением, но не из-за содержания. Проблема была в переводе. Не зная оригинала, этих огрехов можно было и не заметить. Но Он то читал. Очень давно. Только строки были настолько гениальными, что врезались в память. Переводчик же их исказил.

Он решил переключиться на телевизор. Начал с новостей.

— Кто же он? Маньяк, сумасшедший или просто самый настоящий убийца? — выпалил телеведущий в прямом эфире.

Он улыбнулся. По сравнению с газетными вырезками, такие слова звучали деликатно, даже с небольшой ноткой почтения.

— Об этом, вместе с экспертами в студии, мы поговорим через пару минут, а пока хотели бы прерваться на важное заявление. Стало известно, что сегодня ночью покончила с собой Елизавета Стюарт — верховный судья. Но мы с вами знаем ее никак главного блюстителя закона, а как бедную несчастную женщину, которую поставили перед немыслимым выбором: убить одного ребенка, чтобы жил другой. Церковь всегда говорила, что самоубийство — это плохо. Это проявление слабости. Но что она скажет теперь? Смог ли кто-нибудь из нас с вами спокойно жить после такого? Знай, Лиза, твоя смерть не останется безнаказанной. Виновный будет найден и понесет самое суровое наказание! А до тех пор остается только скорбеть о кончине такого великого человека. Указом Президента Елизавета Стюарт удостоена наивысшей награды — Лавандового Ордена Жизни. А в субботу состоится похоронная процессия, присоединиться к которой сможет любой сознательный гражданин нашей страны.

На экране появилась черно-белая фотография судьи. Он удивился от такого развития событий и слегка расстроился. Она заслуживала смерть, но придуманное им наказание было более справедливым. Убийство — это очень просто, хотя и быстро. Он видел многое за свою жизнь, в том числе и пытки. Через некоторые даже сам прошел, насколько это было возможно. Конечно, сознательно, в целях эксперимента. И Он вынес, что, если хочешь заставить человека истинно страдать, не трогай тело. Телесная боль стерпится, а вот душевная. Люди готовы пойти на все, чтобы прекратить ее. И это пытка не только для хороших людей с высокой моралью. Даже для одиночек особые умельцы подбирали свою душевную пытку. Это Он и хотел сделать с судьей, но не учел, что все закончиться именно так. Опыт говорил: такие люди ни за что не расстанутся с жизнью добровольно. Практика же показала другое.

Он сделал глоток кофе и стал внимательно слушать дебаты. Оказывается, не надо ни комедийных фильмов, ни стендапов, чтобы поднять себе настроение. Дебаты на центральном канале — лучшее лекарство от преждевременного старения (если верить в гипотезу,