в конце концов. И мы его слепим, как горбатого» – было написано на листе веселой скорописью Седого.

– Правильно, кандидат физмат наук Георгий, из теоретического отдела вашего института, которого вы, Алексей, амикошонски называете Жоркой, не имеет никакого отношения к вашей закрытой теме, точнее, нашей теме. Он связан с нами по другой, не менее важной теме…

– Вот как… Интересно, какой темы?.. Насколько мне известно, Жорка после защиты диссертации не особенно утруждал себя научной работой… Зато он оказался в курсе исчезновения рабочих станций из квартиры покойного Андрея и появления оных через строго определенный промежуток времени в стенах института… Вы к этим передвижениям рабочих станций имеете какое-отношение?

«Молодец – вопрос в лоб! Как кулаком в морду!» – значилось на новом листе Седого.

– Вы, Алексей, как я заметил, по вашему бодрому голосу совсем проснулись. Позвольте вернуться к нашим баранам: мне важно знать, где находится Георгий?

– Я вам всё скажу только при одном условии, если вы скажете, каким образом вы с Георгием имели отношение к перемещению рабочих станций.

«Перегнул палку, Алексей! Тоньше, тоньше, не так нахраписто надобно!» – было написано на пододвинутом листке Седого.

– Хорошо я отвечу. Георгий о перемещении станций узнал от меня. А я к их перемещению имею всего лишь косвенное отношение. Итак, очередь за вами Алексей. Где наш уважаемый Георгий, вышедший на встречу к вам из своего дома и не вернувшийся туда?

– Вышел из дома и вернулся домой, я сам видел. Побежал даже. А где и с кем спать решил Жорка, я за него не ответчик. – Невозмутимо ответил Ветров и трезво оценил, что его собеседник в данном случае по-своему прав, когда говорит о своем косвенном, а не прямом отношении к перемещению станций. Прямое отношение имеет, конечно, амбал Игорь Гальцев. И веселым наглым голосом Ветров добавил. – Давайте, я прямо сейчас позвоню Жорке, а потом тут же перезвоню вам, один момент. Диктуйте ваш телефон, Сан Саныч!

– А вот это уже перебор, Алексей, – по-отечески и вальяжно отчитал Ветрова собеседник. – Я понимаю, что вам хочется узнать номер телефона человека, носителя государственных секретов. Ан, не положено. Понимаете, не положено знать мой телефон, мои координаты. Вот ваши координаты я уже знаю…

Ветров вытер пот с мокрого лба, он моментально вспотел, – вдруг этот чертов «Сан Саныч» и взаправду вычислил его координаты, знает, что он говорит прямо из своей квартиры, где в трех разных комнатах содержатся прикованными три пленника Седого и его.

«Блефует! Но подстраховка нужна с твоей стороны. Координаты с точностью до десятков метров не вычисляются в стандартных системах мобильной связи. Будь осторожен – не переборщи» – было написано на листе Седого торопливым неровным подчерком.

– Я же вам сразу сказал, что в Москве я… Куда мне из матушки-столицы с подпиской о невыезде… Ради этой подписки, наезда на меня милиции я и вызвал Жорку… Поговорили, и он слинял… Пошел домой к себе отсыпаться…

– А чего с вами миндальничать. Мне нужен Георгий, и вы его найдете хоть из-под земли. Я буду вам звонить и справляться о результатах поиска – вы меня поняли? Или еще будете дурака валять? Сейчас вы услышите голос человека, который ускорит поиски Григория и через него коллег его. Вы догадываетесь, чей это голос. Вы мне находите Георгия, а в обмен получите человека с чудным голосом…

Наверное, «Сан Саныч» пошел в другую комнату с телефоном, потому что по громкой связи передался звук его тяжелых ботинок по паркету. И скоро раздался сдавленный крик Веры.

– Алексей, они меня схватили. На глазах колпак, повязка.

– Где ты, у кого ты, Вера?.. – воскликнул с отчаянием Ветров, перебивая возлюбленную.

И сразу же гудки отбоя. Ветров стоял с каменным лицом, в глазах его сквозило отчаяние: «Вот и допрыгались. Вон как дело повернулось. Как далеко, безумно далеко зашло, за все разумные рамки и границы».

Седой, выключив диктофон, сразу после телефонного отбоя, положил руку на плечо Алексея.

– Не паникуй. Сейчас паника – самое бездарное, гнусное занятие. Надо всё хорошо обдумать и просчитать. Надо надеяться на лучшее…

– Понятно, надежда умирает последний, – отозвался чужим голосом Алексей, на сердце которого скребли черные страшные кошки. «Кошки когтями скребут по сердцу, клопы кусают больно безумно, из-за Жоркиной лихой банды я могу потерять Веру, мою единственную» – подумал он с отвращением к себе, сдерживаясь изо всех сил, чтобы не заплакать, чтобы не разрыдаться в голос.

21. У Лиды и Инны

Они разделились с Седым, тот обещал использовать старые связи в милиции и спецслужбах, Ветров же решил действовать по собственному плану-импровизации, пойдя на нужный для дела контакт с «подругами-женами» Андрея. В тот же день, когда Алексей с ужасом узнал о захвате Веры в заложники, он позвонил Инне и Лиде, ничего не объясняя, с просьбой о встречи, желательно незамедлительно. Он был уверен, что их встречи состоятся в этот же день, но «жены» попросили тайм-аут, чтобы «собраться с мыслями», «скорректировать свои планы» – позвонят вечером, как соберутся и скорректируют.

Действительно «жёны» вечером позвонили Алексею с интервалом в полчаса: Лида готова была встретить Ветрова завтра утром у себя на даче под Одинцово, «как можно раньше, поскольку во второй половине дня у неё дело в редакции. Инна же предложила приехать к ней завтра вечером.

Ранним утром Ветром выехал из Москвы в Одинцово на ранней электричке. Уже у самой калитки дачи, Ветров заставил себя выждать положенные по этикету десяток минут, чтобы нажать на звонок хотя бы в самом начале восьми часов… Восьми часов с копейками…

А его, оказывается, уже ждали. Тут же провели в просторную гостиную на утренний чай.

– Застыл, путешественник, – улыбнулась Лида в тонком домашнем халате, надетом прямо на голое тело – чай, кофе?..

Ветров решил не скрывать своего предыдущего состояния ночью и утром, отшутился:

– Колотун уже в прошлом… Как шутят в нашем народе веселые путешественники по жизни, если бы не крупная дрожь по телу, совсем было бы худо, замерз напрочь. Ан, нет, жив курилка, просит, если он в праве что-либо просить в его ситуации, крутого крепкого, как чифирь, терпкого зеленого чая, разумеется, без сахара.

– А вот и снадобье к чаю. – Она протянула ему на изящной тарелке несколько горячих тостов с запеченным сыром. – Только не отказывайся, обидишь, сделано по особому рецепту, из Италии вывезла, куда ездила с шефом в Рим на международную конференцию.

– Ах, да, ты же полиглот у нас редчайший, – отвесил ей неуклюжий комплемент Ветров, откусив кусочек тоста, – талант, словом.

– Дар