к Алексею в гости пожаловать с обыском. А в том, что мы здесь заложников держим без всякого весомого повода, практически…

– Как без повода, практически, – хмуро усмехнулся Ветров, – если бы не Палыч, лежать бы мне на том пустыре с пробитой головой и вытекающими мозгами, ждать реаниматоров или скорой напрасной погибели.

– Теперь еще надо будет доказывать факт нападения, всё надо доказывать, – пояснил Василий, поглядывая на Седого. – Если упрутся, ничего не покажут, всё может обернуться для нас ядреной хренотенью… Как, Палыч, чего отмалчиваешься?.. Какие мысли по хреновой ситуации?.. Не мочить же их и заниматься расчленением?.. Мало ли что, напали, хотели убить, да не убили ведь…

– Даже не покалечили никого, – равнодушно согласился Алексей – Нет ничего подобного, похожего на раны, к радости или сожалению…

Седой, молча, пил чай и снисходительно покачивал головой, вполуха следя за возникшей легкой перепалкой на кухне.

– Допрашивать надо, – серьезно сказал Василий, – только с подходцем надо допрашивать… Каждый своего… Берем по одному и…

– Ну как, Палыч, начинаем допрашивать?.. Василий дело говорит, и время для нас дорого, как никогда.

– Время – деньги, – засмеялся Василий, – вечно их не хватает, то времени, то денег, будь они неладны…

– Допрашивать надо, – ухмыльнулся хитро Седой, – но каждого… – Он задумался, подбирая нужное слово. – Каждого втроём – с пристрастием…

– Это как с мордобитием, – поинтересовался Василий, – это мы можем, за нами не станет…

– До битья морд и членовредительства может дело не дойти, если задержанные начнут колоться при жестком перекрестном допросе. – Седой снова задумчиво покачал головой. – Мы с Алексеем в теме, мы идем первым и вторым номером. Ты по ходу дела врубишься, Вась, на худой конец, будешь повторять мой вопрос только другими словами, с нюансами…

– Это можно, – согласился Василий, – перекрестный допрос ночью – это могучая штука… Может, до битья и дело не дойдёт…

– У тебя, Лёх, бумага и шариковые ручки найдутся? Или пишешь всё только на своём компьютере?

– Конечно, всё найдётся, – кивнул головой Ветров, – ручки, бумага, есть даже видеокамеры, диктофоны… аппаратура экстра-класса…

– Вот это дело… – Седой снова зло усмехнулся. – Для ускорения процесса дознания оргтехника пойдёт на ура. Ну что, по коням, бойцы?

– Начнём с Жорки? – спросил Ветров, – он самый первый кандидат для перекрестного допроса, трус патологический и психопат… Потом тот хмырь невзрачный, тот самый с травматическим пистолетом, а потом уж амбал…

– Не лезь вперед батьки в пекло, – недовольно ответил Седой, – допрос – дело тонкое, как Восток… Помнишь красноармейца Сухова?

– Кто его не помнит, Палыч.

– То-то, Восток с допросом – дело тонкое… – Седой перевел взгляд с Алексея на Василия. – Для начала обойдём задержанную публику, узнаем о самочувствии каждого, об их претензиях… А потом уже определимся, начнем с того, на кого я укажу… С номерами всё ясно?

– Ясно! – выдохнули одновременно Василий и Алексей.

– Тогда иди, Алексей, за своей хвалёной оргтехникой, – приказал Седой, – быстро настраивай, и за дело!

Через несколько минут, вернувшись из комнаты, где прикованный к батарее содержался Жорка, Алексей в сердцах пожаловался:

– Жорка лужу под собой пустил, извиняется, козёл, за свой хронический простатит… Но весь дрожит, натянулся, как струнка…

– Итак, обходим троицу и снимаем, пока без вопросов по существу. Только о состоянии здоровья и претензиях – я спрашиваю, Алексей снимает на видеокамеру, Василий всё дублирует, записывая на диктофон. На сколько часов он у тебя, Лёх, рассчитан?

– На много, очень много, Палыч, пусть это тебя с Василием не волнует. В случае сего, я подстрахую тебя с другим диктофоном.

– Поехали, – сказал Василий.

Начали с комнаты невзрачного Игоря.

– Назовите фамилию, имя, отчество, – вежливо, с улыбкой, как к старому знакомому, обратился к нему Палыч.

– Не бери на понт, седой кент, – огрызнулся тот и нагло сплюнул на пол, – вызывай ментов или людей из прокуратуры, им всё скажу, как было, как есть и как будет, начиная с ФИО.

– С этим всё ясно, – хмуро заметил Василий.

– Всё да не всё, – сказал Седой, – снимаешь допрос? – Обратился он к Ветрову. – Сними его наглую морду кирпичом крупным планом, чтобы камера зафиксировала его неподдельное удивление.

– Снимаю, – коротко отозвался Алексей, нацелив на «кирпичную морду» портативную камеру.

Тот смотрел не в зрачок видеокамеры, а на Седого, наверное, еще на пустыре, когда его профессионально, со знанием своего дела, вырубил Палыч, тот понял, что тот опасней и опытней других, Алексея и Василия. Он с явным любопытством ожидал новой фразы «седого кента», способной вызвать разоблачительное удивление.

– Итак, Игорь Гальцев, отчество ваше мне было нужно всего для формального протокола. Не хотите его называть, как хотите, дело ваше хозяйское… – И тут же Палыч радостно констатировал. – Вот и требуемое удивление на лице, то есть на морде кирпичом нарисовалось…

Ветров с улыбкой зафиксировал на камеру гримасу неподдельного удивления и подумал тут же: «Наверняка, тот самый, судя по приметам полковника, что приходил дважды на квартиру к Андрею за рабочими станциями и ноутбуком». Он уже открыл рот, чтобы задать ему такой вопрос насчет визита к другу, но Седой, словно почуяв что-то, по изменению лица Алексея, тронул его за плечо.

– Не торопись… Я знаю, о чем ты хочешь спросить Игоря Гальцева… Погоди, немного, еще спросим коллегу по несчастью…

– Какому такому несчастью? – процедил, морщась и дергая щекой. – Игорь Игоревич Гальцев… – неприятно скривился в подобие улыбки. – Записывайте, суки… Только всё равно вам хана… За мной такие большие люди стоят, что вам и в страшном сне не снились… Вытащат откуда хочешь, и отмажут от всего и от всех, ментов, спецслужб, прокуратуры… Ты еще, седой кент, пожалеешь, что черту переступил… Очень опасную черту… А за ней минное поле, и на каждом шагу мина, и нет седого сапера, бабах, и нет его бравого водилы… А ваш пацанёнок сам при первом взрыве в штаны наделает и попросится на коленки папе…

– Какому папе, – неожиданно вырвалось у Ветрова, оскорбленного презрительной кличкой, к тому же просящемуся при виде первой реальной опасности на коленки какому-то неизвестному могущественному «папе».

– Для начала, для знакомства хватит, – Седой дернул Алексея за локоть. – Не обращай внимания на угрозы. Через полчаса этот упырь будет уже по-другому говорить, давать более осмысленные требуемые показания по череде свершенных им преступлений.

– Каких таких преступлений, я никаких преступлений не совершал… Это еще доказать, суки, надо, насчет моих совершенных преступлений!

– Молчать, – грозно воскликнул Седой, – иначе я буду вынужден воткнуть в твою морду кляп. – Злыми-презлыми глазами блеснул в сторону Василия. – Возьми полотенце на кухне, какое погрязней для рта…

– Молчу, молчу, всё, мужики, путём… Молчу… Без проблем… Не надо