А Лидия торжествовала. Жизнь мгновенно из темно-серых тонов окрасилась многоцветием, заиграла всеми цветами радуги, маня многообещающими перспективами. Вот так Славик. Вот так извращенец. Как же сумел убедить Ваньку добавить такой маленький и такой необходимый для нее пунктик? Теперь-то она сумеет ухватить удачу за хвост и прочно в нее вцепиться. Пускай Алька еще жива, это вопрос времени. Пускай Наташка куда-то смылась с ее чадом, найти ее не составит большого труда. Деньги! Вот что имело значение! Теперь она станет богатой и наконец-то не будет ни от кого зависеть. Всю свою жизнь она стремилась к независимости. Ей хотелось самостоятельности с раннего детства.

Пусть потом не сумела распорядиться этим как нужно и попала на панель, но сейчас-то, сейчас она на коне.

Лида свернула к своему дому, не переставая довольно улыбаться. Кстати, Геночка у нее в должниках числится, а это тоже хорошие деньги. Да и расслабиться бы после такого не мешало. Этот потный развратник сумел ее завести, и, чтобы не чувствовать телесного дискомфорта, напряжение требуется снять.

Но Гена Широухов не захотел приезжать.

Более того, минут пять он упорно не хотел признаваться, что узнал ее. Лопоча какой-то бред в трубку, он то и дело порывался эту самую трубку положить.

— Слушай ты! — взвизгнула Лида. — Перестань кривляться. Несколько дней назад на моей кровати такие вензеля выделывал, домработницу заставил подглядывать, а сейчас не узнаешь?!

Тот недовольно засопел и после минутного раздумья примирительно протянул:

— Ладно, понял. Чего тебе?

— Да так… Хотелось отпраздновать кое-что ну и.., развлечься.

Генка мгновенно сослался на занятость и уже через пару минут попрощался. Лида была разочарована. Ей сегодняшний день виделся не таким. Разве можно прозябать в четырех стенах, когда душа поет? Не-ет! Ей просто необходимо встряхнуться. А это на ее языке значило: хорошая выпивка, вкусная еда и умопвмрачительный секс.

Два первых пунктика ей легко удалось выполнить. В ее любимом баре по соседству с домом нашлось свободное место, и вскоре столик был уставлен яствами. Но вот с партнерами на ночь оказалось сложнее.

Контингент был еще тот. Стая шакалов, так Лида называла современных юнцов. Обвешанные цепями, серьгами, с обвязанными косынками тупыми головами, они заняли большую площадь заведения, вовсю кривляясь под звуки дешевой попсы. В дальнем углу две дамы климактерического возраста потихоньку накачивались пивом, предаваясь воспоминаниям. Четверо мужчин без определенных занятий, да, видимо, и без определенного места жительства стучали по столу пересушенными лещами. Две влюбленные парочки за разными столиками.

И все.. — Ни одиноких парней. Ни тебе ищущих голодных взглядов. Одним словом, не было того, кто бы смог заинтересовать Лидию или заинтересоваться ею.

Она опрокидывала в себя стакан за стаканом красное вино, совершенно не становясь пьяной. Ей было на удивление обидно. Как же так могло случиться, что ей не с кем поделиться радостью. Конечно, она отдавала себе отчет в том, что предмет этой самой радости очень уж сомнителен, но разделить его с ней кто-то был просто обязан.

Прошло часа три. Она опорожнила бутылку вина и принялась за вторую, когда двери бара распахнулись и вошел он…

Господи, это был мужчина ее мечты. Высокий. Фигура атлета. Черные волосы с красивыми седыми прядями зачесаны назад. Темные очки, скрывающие глаза. Кривая ухмылка. Такие вот уверенные в себе циники всегда нравились ей. Мгновенно затрепетав ноздрями, Лидия выставила из-под стола длинные обнаженные ноги и призывно улыбнулась незнакомцу. Тот словно ждал ее сигнала. Обогнув несколько столиков, он неспешной походкой приблизился к ней и хрипловатым голосом спросил:

— Скучаем?

— Немного. — Она томно повела плечами и указала на соседний стул. — Садись. Выпьешь?

— Не пью, — коротко отрезал он и потянулся к тарелке с черешней. — По какому поводу праздник?

Ее совсем не удивил вопрос. Он и должен был прозвучать, как прелюдия к тому, чего она сейчас жаждала с нетерпением.

— О! Ты не представляешь, что явилось поводом. — Она опрокинула в себя очередной бокал вина и представилась:

— Лидия.

— Иван…

— Какое прозаичное имя. Тебе бы больше подошло другое.

— Какое?

— Ну.., я не знаю. — Она повела оголенными плечами и неожиданно почувствовала, что изрядно опьянела. — У парня с такими внешними данными должно быть какое-то звучное имя: Вольдемар или Дмитрий, ну уж на худой конец…

— А как тебе Олег? — внезапно перебил он ее.

— Сошел бы и Олег, но не Иван…

Он широко улыбнулся, обнажив в улыбке ряд белоснежных зубов, и вдруг неожиданно предложил:

— Слушай, давай уедем. Там твоя тачка стоит на парковке? Судя по присутствующим, твоя.

— Моя, — согласно кивнула она. — А куда поедем: к тебе или ко мне? Я тут совсем рядом…

— Нет, поехали ко мне. — Он встал и протянул ей раскрытую ладонь. — Нечего терять время на пустопорожние разговоры, когда страсти накалены до предела. Так ведь, киска?

— Та-ак, — выдохнула Лида и судорожно сглотнула.

Что-то в нем ее настораживало. То ли чрезмерная напористость, которой она последние часы так жаждала. То ли сила, которую он не смог скрыть, даже когда слегка сжал ее руку. Что-то в нем было не так…

В машине он, едва дав ей опомниться, рванул ее на себя:

— Ну что, сучка, хочешь меня?

— Слушай, Ваня, — ей вдруг показалось зловещим это созвучие имен: его и ее покойного супруга. — Зачем ты так?

— А разве ты не так хотела? — Он злобно расхохотался. — Ты же там сидела, как сучка во время течки, едва ножками не сучила! Я сразу увидел желание в твоих глазах, так чего же ты теперь из себя недотрогу корчишь?!

Умелым движением он откинул сиденье назад и принялся грубоватыми движениями освобождать ее от одежды, благо ее было не так уж много. Секс был таким же: быстрым, грубым и болезненным. Он не целовал ее, а кусал. Он не ласкал ее груди, а больно щипал, совсем не обращая внимания на то, что она просит прекратить. А закончив, поддал пинком ей в бок.

С такими клиентами Лидии приходилось встречаться, и она знала наперед, что спорить с ними — смерти подобно.

— Еще хочешь? — спросил Иван, шумно дыша у нее над ухом.

— Ну.., подожди немного, — хохотнула она, стараясь не показать страха, вставшего тошнотой в горле. — Дай остыть. Ишь ты какой горячий! А чего в очках-то? Здесь так темно…

— А это я для того, чтобы меня не узнал никто, — свистящим шепотом ответил он. — Никогда их не носил прежде и не думал, что они способны изменить мою внешность.

— Скрываешься, что ли? — недоверчиво поинтересовалась она, пытаясь попасть в лямку бюстгальтера. — Так я-то тебя не знаю…