разница?

– Скажи мне.

– На днях я залезла в твой телефон, искала сообщения от твоей девицы. Между прочим, сопливая переписка, насколько я поняла из того немногого, что прочла. Но я не ожидала, что наткнусь на нечто куда более серьезное.

Кьяра выуживает из своей почти полной тарелки оливку.

– У меня полное впечатление, что меня водили за нос. Почему, когда ты вкладывал деньги в квартиру, не сказал мне, что все кончено?

– А я не видел в этом ничего несовместимого. Покупка недвижимости была подстраховкой на случай, если все пойдет вразнос.

– В тот вечер, когда я наткнулась на этот мейл и дату передачи в собственность, я поняла, что совсем тебя не знала. Когда ты принял решение о покупке, от любви уже мало что оставалось.

Повисает молчание. Макс все никак не может усидеть на стуле.

– А что до Роксаны…

– Избавь меня от подробностей твоей альковной жизни, и знать не хочу.

– Вот именно, мне очень жаль, что ты восприняла это как унижение, потому что мы тогда уже фактически разошлись…

– Ты снова за свое…

– Одно совершенно точно: я безумно любил тебя, – говорит Макс, неожиданно кладя свою ладонь на руку Кьяры.

Она опускает глаза на их руки, не осмеливаясь шевельнуть своей. Такой банальный жест и такой неуместный в этот момент. Она чувствует, как в ней поднимается гнев. Вечная история: они влюбились, они любили, они разлюбили. Сейчас, когда пробил час подведения итогов, ей хочется подумать о хорошем, обо всех чудесных пережитых мгновениях. И из-за этого так и подступают слезы.

– Да… Я должна была уйти, когда поняла, что больше не люблю тебя, – продолжает она.

– Знаешь, меня очень мучило, что ты потеряла ко мне интерес. Та жуткая глупость, которую я совершил во время твоей беременности, вовсе не означала, что я тебя больше не любил. Это была совершенно идиотская ошибка.

– Потом все пошло наперекосяк, что-то сломалось. Поверь, мне бы так хотелось, чтобы всего этого не было, чтобы ничего не менялось, – шепчет Кьяра.

– А я, видимо, разозлился на тебя за то, что ты никак не могла через это переступить.

– Такова жизнь. Любовь ушла – и это лучшая причина для разрыва. Смотри, мы уже говорим в прошедшем времени.

Кьяра убирает свою руку. Потом допивает бокал и снова смотрит в глаза Максу.

– Не хочу, чтобы из нашей истории сохранилось только это, слышишь?

– Я думал, тебе плевать, что теперь подумают о нас другие.

– Я говорю о нас самих. Не хочу, чтобы мы помнили только о крахе нашего брака. Мы были счастливы, я была по уши влюблена.

– Я тоже, и знала бы ты, как сильно. Я обожал наши грозы, наши ливни и даже наши затишья.

– А потом вдруг ударила молния…

– Да уж, и это совсем не смешно.

Кьяра складывает руки на столе, стараясь скрыть дрожь. На улице не переставая идет дождь, оконные стекла трясутся под порывами ветра. К их столу подходит официант, убирает тарелки и кладет перед Кьярой и Максом десертную карту. Они одновременно мотают головой, отказываясь, и молчат. Начинает звучать «Romeo and Juliet»[35] группы Dire Straits, и их взгляды встречаются. Какое-то время они с тоской смотрят друг на друга.

– Думаешь, мы очень переменились со дня нашей первой встречи?

– Да… но это не обязательно плохо.

– И ты думаешь, нам удастся развестись так, чтобы это не превратилось в кровопролитие?

– Мне бы очень хотелось. Правда.

– Но никакой уверенности нет, ведь так?

– Истории любви традиционно заканчиваются плохо, – с печальной улыбкой констатирует Макс.

Кьяра кивает.

– Во всяком случае, мы постараемся.

Они направляются к стойке, чтобы расплатиться, сознавая, что таких моментов, как этот, у них не будет, когда они обретут новый социальный статус и станут чужими друг для друга.

– На нас нитки сухой не останется, – замечает Макс, кивая на только что ввалившуюся в ресторан шумную компанию, промокшую до костей.

– Мне бы не хотелось, чтобы нашим друзьям пришлось выбирать, на чьей они стороне.

– Я заранее уверен, что Люси не станет особенно переживать из-за этой ситуации. Она сможет заполучить тебя целиком, будете устраивать девичники и прочее в том же роде…

– Вполне возможно. Зато Поль здорово перетрухнет.

– Поль?

– Он уже несколько лет пытается весьма неуклюже со мной заигрывать.

Макс застывает на месте, глаза у него лезут на лоб. Он вглядывается в лицо Кьяры, надеясь, что та шутит.

– Всякие эсэмэски, похотливые шуточки, стоит нам остаться вдвоем… Он почувствует себя, мягко говоря, неловко, если я все расскажу и это дойдет до Изабеллы.

– Но именно это сейчас ты и делаешь, зараза! Почему ты мне никогда ничего не говорила?

– Они оба мне нравятся, и мне было жутко неловко. Я не хотела, чтобы разыгралась драма.

Макс и Кьяра выходят за порог ресторана. Дождь по-прежнему льет как из ведра, вдали грохочет гром.

– Такси? – предлагает Макс.

– Мы не сахарные… А если немного повезет, увидим молнии.

39

Венсен

Роза пристально посмотрела на Поля с той жалостью, какую приберегают для окончательно спятивших.

– Огорошил я вас, да? – не унимался тот, веселясь вовсю.

– Что за чепуху ты городишь? – отмахнулся Анри.

– Иди-ка присядь. С тобой действительно что-то неладно, – решила Изабелла и потянула мужа за руку.

– О, со мной все в порядке! – воскликнул Поль, пошатываясь и высвобождаясь из хватки жены. – Я потерял работу из-за стервозной истеричной феминистки, но я в полном порядке!

– Может, он чем-нибудь отравился? – предположила Роза.

– Прошу прощения! У меня все свежее! – задохнулась от возмущения Изабелла.

– Это ни о чем не говорит, иногда достаточно какой-нибудь устрицы…

– Он ел только попкорн.

– Возможно, но пил он не только воду… – вставил свое слово Маноль.

– А ты бы помолчал! – вспылила Изабелла.

Поль, в центре всеобщего внимания продолжая заходиться смехом, облокотился о садовый стол, едва его не перевернув. На этот раз он отхлебнул виски прямо из горла.

– Какие вы все сейчас трогательные! Обеспокоенные, встревоженные. Трудно поверить? Однако все правда. Наши Барби и Кен, воплощение идеальной четы, собираются разводиться! Наверняка поэтому нам и не продемонстрировали последнее видео, это развесистое фуфло…

Побагровевшая Роза повернулась к Изабелле:

– Это правда?

– Разумеется, нет! Не знаю, что на него нашло!

– А вот и да! Это чистая правда, дорогая! Говорю тебе, все летит в тартарары!

Люси, до последнего надеявшаяся, что Эстебан возьмет дело в свои руки, встала и попыталась увести Поль в дом.

– Иди-ка вздремни четверть часика.

– Я не хочу спать! И я еще даже не попробовал эти аппетитные хот-доги! – заявил он, запихивая один из них целиком себе в рот и отталкивая Люси. – Они офигеееенные! Ням…

Поняв, что от Изабеллы, замершей с выражением отвращения на лице, она толку не добьется, Роза повернулась к Люси.

– Скажи мне, что все его россказни неправда.

– Я не знала, что его уволили, – ответила Люси.

– Про Кьяру и Макса! – начала выходить из себя Роза.

– Скажем так, это не исключено, но официальных подтверждений у нас нет.

– Полная бессмыслица! – хмыкнул Анри, хлопая себя по ляжке. – Если бы это было правдой, они ни за что не отправились бы в поездку.

– Эстебан? – в надежде спросила Роза.

Тот пожал плечами и кивнул на Люси:

– Я знаю не больше нее…

– Поль! Объяснись!

С полным ртом, с уголков которого стекала горчица, Поль снова нервно захохотал.

– Такая же правда, как то, что меня выставили вон! Ну разве не смешно? Слушай, Иза, ты должна готовить нам это почаще, я просто нас-лаж-да-юсь.

– Это поможет ему немного просохнуть, – бросила Диана Манолю, не подумав, что ее могут услышать.

– А тебе смешно? – зарычала Роза.

– Не уверена, что мне смешно, но я не часто вижу тебя в таком состоянии, так что дай полюбоваться! – усмехнулась Диана, допивая свой бокал вина.

– Погодите! Погодите! Я сейчас все вам объясню: я искал документ для коллежа на столе у Макса, и вдруг бац! Папка от адвоката! Проект развода по взаимному согласию! Ведь так, Сезар?

Все лица повернулись к мальчику. Тот казался невозмутимым, но явно был расстроен тем спектаклем, что устроили взрослые.

– Сезар? – повторила Изабелла.

– Хватит! – возмутился молчавший до этого Жозеф. – Вам должно