усомнился. Ведь изъяны его сочинительства благополучно перекочевали в новый для него жанр, при этом нормы последнего, в формате интернета, зашкаливающих ритмов и словотворчества, отличались удобной эластичностью.

Алекс просидел перед экраном добрых два часа, прежде чем первое предложение себя огранило. Тут его прорвало – за какие-то минуты со стенографической скоростью он выдал развернутый, но главное, сносный абзац. Подобное замечалось редко – творил-то он, по обыкновению, неровно со многими «отходами». И порой уходили годы, прежде чем текст обретал пристойный вид. Как правило, за счет стилистических упрощений и выкорчевывания ярких троп, которые приносились читаемости текста в жертву.

На этом творческий порыв иссяк, и, казалось, Алекс либо выработал сегодняшний ресурс, либо уткнулся в невидимое препятствие. Он стал приподыматься, замечая, что Кирилл, еще недавно листавший глянец, двинулся в его сторону.

– Простите, – обратился круглосуточный секьюрити, – забыл вам передать: если понадобится что-либо из интернета, составьте перечень. Вам распечатают…

Алекс в нерешительности остановился. Будто хотел нечто уточнить, но после краткой паузы только отмахнулся: дескать, обойдусь. Все же озвучил: «Мне нужно связаться с сыном. Пусть придумают, как. Куда важнее, чем переводить бумагу…»

– Да, конечно, передам, – заверил Кирилл.

Алексу стало ясно, что о его сочинительских потугах охранник своему начальству уже доложил. Уместен и его прогноз о депеше Марины в Центр, где наряду со всем прочим упоминались творческие планы фигуранта. Любовь любовью, а шпионаж врозь. Со стуком по расписанию, невроз превозмогая…

Но куда важнее: предложенная Синдикатом через Кирилла помощь – индикатор его, Алекса, особого статуса, девальвации, похоже, не претерпевшего. Вопреки его самоубийственному признанию о вызволении в Берлине, не выговорить даже кем – вашингтонским обкомом, происки которого мерещатся Москве, пожалуй, чаще, чем маразматическому, но сохранявшему зачатки здравомыслия СССР.

Так что Камчатка – прообраз его добровольной ссылки за пределы коллизии – надо полагать, у Синдиката взаимопонимания не нашла. Невольно напрашивалось: Алекс Куршин – герой произведения, которое – каждому автору известно – можно либо бросить, либо упрямо, скрипя зубами дописать. Хорошо бы не кровью главного персонажа…

***

Кремль, спустя сутки

Президент, казалось, слился с экраном, при этом правая рука чуть двигалась, управляя мышкой. В этой позе – полной концентрации – он обретался последние три часа, отключившись не только от внешнего мира, но и своего секретариата.

Предмет интереса ВВП – видеоролики, где запечатлен Алекс Куршин – самый диковинный гость РФ, по крайней мере, текущего месяца. Но не все подряд, а те, в которых Алекс, как это за ним нередко водится, вещает. В этой подборке даже такие приватные частности, как дискуссия Алекса с Якубом Корейбо в камере шереметьевской пересылки и его вчерашние посиделки с охранником при просмотре футбольного матча.

ВВП в полном смятении чувств. Еще недавно ему казалось, что Алекс Куршин, замышленный как конфидент или посредник, близкий по духу, строю мыслей и хорошо изученный человек. Ведь полгода он пристально следит за текстами этого публициста, практикующего, считал ВВП, разноплановый, но главное, до предела честный подход в осмыслении личности российского президента.

От корки до корки прочитаны романы Куршина, на взгляд ВВП, гимн русскому духу и отваге. Собственно, их сюжеты, обыгрывающие особость русских, и взбаламутили внутренний мир ВВП. Да так, что Алекс сделался, нет, не моральным авторитетом и не носителем созвучной идеологии, а чуть ли единственным на свете индивидуумом, которому можно доверить его Проблему… Что с учетом огромной удаленности персонажей друг от друга – статусной, имущественной, этногеографической – звало к прогнозам, скорее, в терминах психиатрии, нежели прикладной психоаналитики…

В чем же конфуз президента, который прочитал тысячи страниц творений Куршина и не один стенографический отчет о его беседах, и будто знал о нем все?

Как ни диво, ВВП, увидев Алекса вживую, испытал разочарование. То был не оптический обман при оценке масштаба персоналии, вдруг обнажившийся (от находчивости и адаптируемости Алекса президент присвистывал даже порой), а личное, на уровне ощущений, неприятие имиджа недавнего любимца. Оказалось, отнюдь не своего парня, пусть не лишенного претенциозности продвинутой личности, а лощеного, высокомерного западника, поглядывающего на якобы нерациональных и взбалмошных славян свысока. То, что ВВП у европейцев и рядящихся под них дико бесило, подтолкнув даже бросить их порядкам дерзкий вызов.

При этом никуда не делось и при просмотре даже окрепло ощущение, что Куршин именно та фигура, средоточие качеств которой если не залог, то предпосылка к решению Проблемы-2024. Уникум Алекса Куршина, считал президент, был в том, что обеспечив себе «походный минимум», к материальным ценностям он проявлял редкое равнодушие, как и являлся человеком из ниоткуда, сторонившимся любых альянсов, группировок и интриг. И, несомненно, испытывал к объекту своих исследований некоторую симпатию, презрев насмешки и даже травлю либеральной тусовки, к которой принадлежал.

Между тем сумятица умонастроения ВВП, сколько бы органичной она ни была, весьма похоже, имела внешний источник. Ведь Бондарев и Нарышкин, разработчики проекта «Алекс Куршин», узнав о причине «реабилитации» потсдамской агентуры, буквально встали на дыбы, требуя немедленной высылки фигуранта. Поскольку, на их взгляд, даже позорное увольнение – предпочтительнее неизбежных обвинений в государственной измене, сыграй они в навязываемую ЦРУ партию.

Бунт лоялистов, многократно отфильтрованных, уязвил эго президента, но ничего не оставалось, как этот афронт проглотить. Не продвигать же интересы, пусть невнятные, злейших недругов – американцев, севших на хвост конфиденту? Да еще после глумливого щелчка по носу, нанесенного Службе внешней разведки в Берлине. И, возможно, никогда бы не разгаданном, не внеси ясность в кейс Куршин, умудряющийся держаться на поверхности проекта, то рубя правду-матку, то извиваясь как уж.

Тут ВВП осознал, что со своим капризом-самоуправством он зашел слишком далеко и, просочись эта тайна из тайн во властную надстройку, опрокидывая имидж Патриота №1, то риски Проблемы-2024 могут показаться легкой простудой, по сравнению с угрозой импичмента, а то и антипрезидентского заговора, обретающие вследствие такой утечки реальные очертания. И, перемежая мимику с кивками, президент дал понять, что позицию Нарышкина-Бондарева принимает. При этом запросил видео и прочие материалы на фигуранта – якобы для анализа проекта и задействованных в нем технологий. Для Нарышкина посыл был очевиден: проект в лучшем случае поставлен на паузу, и ВВП с кураторами стартапа рано или поздно поквитается, раскопав настоящие и высосанные из пальца прегрешения.

Между тем, если ВВП при просмотре с чем-то и разбирался, так это с самим собой и с магией Алекса Куршина, сей момент не то чтобы померкнувшей, а претерпевшей турбулентность. К чему-либо путному он не пришел, но в одном определился: самоуверенный пижон Куршин – надежнее всех сподвижников