На секунду Михаил отвёл взгляд, а потом с настырным любопытством осмотрел её с головы до ног, задерживаясь на босых стопах. Драгане показалось, что та ужасная ночь повторяется, хотела сказать брату про телепатию, но в дверь кабинета постучались. Дмитрий, помощник отца позвал Томаса по срочному делу, и ему пришлось оставить её наедине с гостем.

Левая рука нестерпимо зачесалась, но Драгана сидела с прямой спиной, не позволяя себе лишних движений. Больше всего ей не хотелось навести чародея на мысли, что в ту ночь случилось кое-что ещё, что не подвергается объяснениям.

— Ты лжёшь.

Драгана поперхнулась возмущением и неформальным обращением. Он снова переходил черту и позволял себе невыносимо много, что уже напрямую угрожало ей и её семье.

— Убирайся из моего дома.

— Люди исчезают в той Библиотеке, ты знаешь причину и молчишь. Знала и тогда, когда тебя допрашивал Совет, но лишь пялилась в одну точку и не могла произнести ничего, ― его голос распылял накопленный гнев, и её руки задрожали. ― Я убедил их, что ты потеряла рассудок и тебе нужно восстановление; я могу вернуть тебя в допросную и заставить вспомнить!

— Ты блефуешь! Малый Совет ничего, никогда не решает. Только выполняет поручения, умываясь своей силой, которую надо держать под контролем, когда приходится исполнять сложные па, противоречащие принципам. Кто тебя послал на самом деле? На кого, ты, работаешь?

Драгана не понимала, откуда взялась вся эта смелость, но больше не могла позволять ему себя так вести. Всё больше ей хотелось вцепиться в его глаза, выцарапывая их ногтями, чтобы больше не смотрел на неё так, словно имел власть сделать всё, что заблагорассудиться. И щемящее возбуждение нервных клеток, восставших на защиту, отвлекали полностью о боли, что так бережно баюкала её эти дни.

— Осознаешь ли ты, что твоё время истекло? ― Михаил откинулся на диван, расстегнул пиджак, и посмотрел немного исподлобья. От него исходила ощутимая волна силы, и Драгана больше не могла не реагировать. Слабость распустила почки в кончиках пальцев, и бурное цветение готовилось уничтожить её самообладание. ― Николая больше нет, никто не защитит тебя. Даже твой старший сводный брат, которому будет тяжелее, чем тебе. Его усыновили и многие задумаются, а сегодня твоя тётя разлила бензин, осталось только поднести спичку.

— Фокус с прониканием ко мне в голову не сработал, и ты потерял весь контроль. Перешёл на угрозы.

— Лишь предупреждаю. Ты ещё никогда не сталкивалась с настоящими угрозами, но если будешь продолжать отказываться от помощи, то скоро сможешь сравнить.

— Помощи? ― она не могла поверить, что он именно так и сказал. ― Ты, наглый, высокомерный чародей. И ты почему-то решил, что все должны тебе говорить то, что ты хочешь. Открыть доступ туда, куда ты хочешь. Но забудь, ты, никогда не войдёшь в сокровищницу моего отца.

Михаил так легко поднялся с дивана, а серебро в глазах сверкнула, что Драгана хотела встать следом, но усмехнулась и отвернулась к окну, ожидая, когда наглец уйдёт. Журнальный столик моментально отъехал в сторону, царапая паркет, и он подошёл к ней вплотную. Наклонился, упираясь рукой в подлокотник дивана, заставляя посмотреть на него только от этого нахальства, и изучающе рассматривал, будто сдерживался, чтобы не причинить боль, в надежде, что так она точно услышит.

— Я единственный, кто может тебе помочь, ― было заметно, как он прикладывал немало сил, чтобы говорить спокойно. ― Думаешь, Совет не понимает, что ты ключ, как выбраться из Библиотеки живой?

— Я ничего не помню.

— Да? Им плевать. Они притащат тебя и насильно уложат на лабораторный стол, залезут к тебе в голову. И это не будут мои безобидные попытки, для тебя это будет изощрённой пыткой. Поверь, быстро это не кончится. И кто знает, выживешь ли ты? ― Михаил предостерегал. ― Ты одна из немногих, кто не поддался на мои способности, но тех людей ничего не остановит. Они будут делать всё, чтобы добраться до твоих воспоминаний. Сломают тебя и выбросят, как сломанную игрушку. После них тебя ничто не соберёт обратно.

— А ты что делаешь? ― огрызнулась она.

— Пытаюсь спасти тебя.

— Для своих целей.

— Ты ещё удивишься, насколько наши цели схожи. У меня нет времени пытаться понравиться и убедить тебя помочь. Важно, чтобы ты позволила мне попасть в сокровищницу твоего отца.

— Нет.

— Я могу защитить тебя.

— Да, пока это будет тебе выгодно.

Михаил посмотрел на часы и огласил, как прокурор, предлагающий сделку стороне обвиняемой:

— Три часа шестнадцать минут. Моё предложение истечёт через семь дней.

Чародей отошёл от неё, столик снова встал между ними. Только это заставило её успокоиться и перевести дыхание. В кабинет вернулся Томас, и он сразу заподозрил неладное, но его опередили:

— Я пришёл, чтобы предложить помощь. Вы можете принять её или нет. Я оставлю вам свои контакты. ― Советник положил два темно-серых прямоугольника на журнальный столик. ― Даже если вы отказываетесь от помощи, прошу позвонить мне, если вспомните, что-нибудь важное. На визитке мой личный номер.

Взяв визитку, Томас предложил проводить гостя. Драгана пошла за ними, чтобы точно знать, что Михаил ушёл и ничего лишнего не сказал брату, чтобы разозлить и его. Она изучала кусок дорогого картона в руках, на сером цвете красным цветом выведены цифры и имя. Она вслушивалась в непринуждённый диалог, периодически следя за макушкой Разумовского, будто прицеливалась. Будет в её руках оружие, то непременно использовала, чтобы избавиться от назойливого внимания. Но расстановку сил она понимала больше, чем кто-либо мог подумать. Любое неправильное решение, действие и этот человек с радостью воспользуется её слабостью, чтобы получить желаемое.

На крыльце Томас пожал руку Советнику и смотрел, как тот спускается по ступеням к автомобилю, где ждал водитель. Михаил сел в чёрную машину и посмотрел на Драгану. Она снова увидела интерес в серых глазах, и показательно смяла визитку, но он только ухмыльнулся.

— Не нравится он мне, ― Томас убрал свою визитку в карман брюк. ― Скоро начнёт наведываться к нам чаще, чем друзья.

— Нет у нас друзей, ― подметила Драгана.

К большой удаче Томас не стал допытываться о чём они говорили, но она понимала, что рано или поздно спросит. Но этот день кончился, и они могли отдохнуть.

* * *

Никто из них не мог принять факт в случившемся опустошении особняка после смерти родителей. Выбранные лёгкой рукой матери интерьеры потеряли былую притягательность. Большой зал с роялем и хрустальной люстрой, висящей в центре и вечно отбрасывающей радуги на стены, любимая только мамой, где незамысловатый столик всегда принимал чаепития, теперь казался непомерно огромным. Драгана