Такая честность совсем не обидела его. Он наклонился и поцеловал ее лоб, потом нос. На короткое мгновение его рот коснулся ее рта.

– Мне это нравится, – тихо пророкотал он.

На это замечание у нее не было готового ответа, и она не сказала ничего. Когда же его рот снова прижался к ее губам, они не раскрылись навстречу.

Ему казалось, что он целует статую, хотя это его и не остановило. Тогда он начал сильнее сжимать ее шею, и когда ей стало больно, она открыла рот, собираясь сказать, чтобы он оставил ее в покое, но его язык уже был там, и требование, готовое сорваться с губ, и все остальные мысли – все перемешалось в ее затуманенном сознании.

Ее реакция была чудесной. Лед внутри начинал таять. Натан сразу ослабил свои объятия. Его пальцы описывали на шее Сары осторожные круги, он стремился подчинить ее себе и чувствовал, что это ему удается, потому что она теснее прижалась к нему и обвила его шею руками.

Ее стоны от испытываемого наслаждения смешались с львиным рыком его желания. Он продолжил свою осторожную атаку. Его поцелуй был долгим, сильным и чертовски проникновенным. Его губы снова и снова жадно скользили по ее губам, а его язык разжигал в ней пожар.

Поцелуй казался бесконечным. Из-за того, что эти новые ощущения были ей совершенно незнакомы, ему не пришлась долго бороться с ее сопротивлением и преодолевать ее смущение. Свой собственный голод он пытался сдержать, но, когда ее пальцы стали играть его мокрыми волосами, чувственно и нежно лаская его, пламя, горевшее в нем, переросло в пожар.

Он уже почти не мог контролировать себя. Приручив ее, он сам стал нетерпеливым. Сара издала стон разочарования, когда он отпустил ее шею. Его губы еще продолжали волновать ее, но этого ей было уже мало. Она снова хотела прильнуть к нему всем телом и ощутить его жар. Но он не отвечал ей. Он держал ее руки, но продолжал терзать ее губы. Она не понимала, чего же он теперь хочет от нее, и казалось, что просто не хочет понять. Похоже, она была слишком поглощена поцелуем, а может, теми новыми и странными ощущениями, что рождались в ней сейчас.

– Теперь ты снова можешь обвить меня руками, – прошептал он, завершив поцелуй.

Его улыбка была исполнена нежности. Боже, она была для него открытой книгой. Ее одурманенный взгляд ничего не скрывал от него. Страсть и смущение – все было как на ладони.

Натан не знал еще женщин, которые отдавались бы ему с такой открытостью, с такой свободой чувства.

Он понял, как сильно ему хотелось сделать ее счастливой, и это даже несколько потрясло его. То наивное доверие, с которым она отдавалась ему, рождало в нем ощущение, что он может завоевать весь мир. Но сначала он собирался завоевать ее. – Ничего не бойся, – прошептал он глубоким хрипловатым голосом. Тыльной стороной ладони он погладил ее лицо, снова радуясь тому, как безотчетно она подставляет лицо, требуя еще ласки.

– Я стараюсь, – прошептала она в ответ. – Мне лучше, потому что я знаю, что ты бережешь мои чувства.

– И когда ты пришла к такому выводу?

Его удивил внезапно появившийся в ее глазах блеск. Казалось, она чему-то обрадовалась.

Когда ты согласился, что я могу не раздеваться.

Натан вздохнул. Он решил, что еще не наступило

Время сказать ей, что пеньюар и рубашку он только что снял с нее. Он подумал, что скоро она и сама это поймет.

– Я не слишком терпеливый человек, Сара, когда желаю чего-то так страстно, как тебя.

Он обхватил ее за талию и приподнял, прижав к себе. Их тела соприкоснулись. Ее глаза расширились, но раньше, чем она успела решить, нравится ли ей это новое ощущение, его рот снова прильнул к ее губам.

Он, несомненно, знал толк в поцелуях. Ему не пришлось силком открывать ей рот, напротив, теперь она накинулась на него. Ее язык сам нашел его язык. Он только застонал. Она подумала, что этот звук мог означать одобрение ее храбрости, и совсем осмелела.

Поцелуй был исполнен неистовой страсти. Он хотел разжечь в ней огонь желания. И когда из ее горла стали вырываться тихие всхлипывания, он понял, что цель достигнута. Она была распалена страстью. Ее стоны болью отзывались в нем, слишком сильно он желал ее.

Ее руки впились в его плечи. Ее нежные груди касались его груди. Он приподнял ее и с силой прижал с своим бедрам, задыхаясь от переполнявшего чувства, судорожно глотнул воздух и одарил ее еще одним жарким поцелуем.

Мысли Сары перемешались. Чувства, пробужденные его поцелуем, были такими странными, чудесными и всепоглощающими. Она даже позабыла о своем смущении. Она ведь сразу поняла, что он раздел ее, и нарочно поддразнила его тогда, напомнив, что он обещал оставить на ней одежду. С ее стороны это было вероломно, но тогда пригодилось ей. Она хотела, чтобы он не спешил, чтобы дал ей время привыкнуть к его телу, его жару, его прикосновениям.

О том, как они оказались возле постели, она не имела ни малейшего представления, но внезапно Натан стал сбрасывать покрывало, и его губы оставили ее, когда он приподнял и бережно положил ее на спину посредине кровати. Она не успела прикрыть свою наготу, как он последовал за ней и с головы до ног накрыл ее своим горячим телом.

Но все это произошло так быстро и неожиданно, что Сара почувствовала себя загнанной в угол, целиком и полностью находясь во власти Натана. Она не хотела бояться, не хотела разочаровывать его.

В одно мгновение порыв страсти миновал. Она больше этого не хотела.

Но она не хотела, чтобы он прекратил целовать ее. И потом, Бог свидетель, как ей было страшно.

Может быть, если она заплачет, он обидится. Именно поэтому она плотно сомкнула рот, чтобы из него случайно не прорвался всхлипывающий звук.

Его колено попыталось раздвинуть ей ноги. Но она не могла позволить ему такую близость и стала с ним бороться. Она начала молотить его руками по плечам. Он тотчас остановился. Чтобы избавить ее от веса своего тела, он приподнялся над ней, облокотился на руки и начал нежно покусывать ей шею. Его теплое, южное дыхание щекотало ей ухо. От этого тепла она опять содрогнулась. Хриплым шепотом он говорил ей, какое она доставляла ему удовольствие, какое сильное желание она разожгла в нем. Он даже сказал ей, что ша очень красива. Когда он. высказал ей все слова мужского одобрения, он решил, что она примет его.

Но он ошибся. Как только он снова попытался раздвинуть ей ноги, она оказалась неприступной. В отчаянии он заскрипел зубами.

Прикосновения ее тела довели его желания до неистовства. Но она была к этому еще не готова. Оттого, что ему приходилось сдерживать свою страсть, лоб его покрылся капельками испарины. Как только его руки приближались к ее груди, она сразу напрягалась, неосуществленное желание приносило ему страдание.

Еще несколько минут, и он совершенно перестанет владеть собой. Боже, но он не хотел причинять ей боль! Он отчаянно жаждал погрузиться в нее, но, чтобы она стала принадлежать ему, ее нужно было сначала подготовить, чтобы она сама стала исходить жаждой осуществления.