несколько несерьезных кровоточащих царапин. Не став дожидаться, когда они придут в себя, Сая вернулась в свою комнату.

Она не была уверена в правильности своих действий. Что, если серая стража действительно выполняла приказ Верховного, а она, Сая, помогла спастись преступнику? Нужно рассказать обо всем наставнику… Поскорее бы утро! Так и не сомкнув глаз, на рассветет Сайарадил спустилась вниз на негнущихся ногах. К ее удивлению, все было прежним: учителя совершали утренние песнопения, ученики косились с любопытством на адептов, которые, судя по кругам под глазами, тоже провели бессонную ночь. Наставник Арамил улыбнулся ей ободряюще, говоря что-то о предстоящем испытании, и Сая просто не смогла нарушить суматоху праздничного утра рассказом о том, что произошло с ней прошлой ночью.

Прочный и понятный мир, окружавший ее до сих пор, треснул, точно хрупкое стекло; в глубине души Сая чувствовала, что сама уже никогда не станет прежней.

Глава 9

Смена сезонов в этом году ознаменовалась засухой на юге, где из-за обмельчавших рек начались перебои с водой. Часть населения южных провинций – самая бедная и бесправная – потянулась в Эндрос на поиски работы, из-за чего веселый праздник стал настоящим столпотворением. Число стражи было увеличено вдвое, но беспокойство знати росло. Тайным указом Сената началась мобилизация сил третьего легиона, расквартированного на побережье.

Традиции нельзя было нарушать.

В назначенный день ворота Старого города открылись – и внутрь хлынули люди. На аллеях, прилегающих к храмовому комплексу, началась давка: простолюдины лезли толпой, горожане побогаче старались держать лицо, но за свое место в очереди ругались, словно рыбаки в порту. Наставники отрядили десяток старших жрецов наводить порядок у ворот. При виде синих плащей толпа присмирела.

Для аристократов был предусмотрен отдельный вход, который охраняла стража; здесь все было чинно, но так же шумно и тесно.

Сайарадил отказалась от завтрака; под ее глазами залегли страшные черные тени. Наставник Арамил в третий раз предложил сходить к лекарям. Сая отмахнулась.

– Я бы хотела навестить учителя Нармаила, – попросила она.

За последний месяц старый жрец сильно сдал и вот уже неделю не вставал с постели.

– Вечером зайдешь, – покачал головой Арамил. – А сейчас ешь! Может, все-таки в лазарет?

– Только вместе с вами, наставник. Вы бледны, как ваши одежды.

– Не каждый день твой воспитанник выходит на арену, – Арамил улыбнулся; улыбка вышла жалкая.

– Я не первый ваш адепт.

– Но лучший… Ты ешь, ешь.

Сайарадил уткнулась в тарелку, пряча румянец на щеках: ей редко доводилось слышать похвалу из уст наставника.

– Проверю, все ли готово, – вздохнул Арамил и направился к выходу, но обернулся в дверях. – Сая!

Та подняла глаза и встретилась с наставником взглядом. В теплом отблеске светильника его карие глаза сверкнули влажным блеском… Слезы?

– Чтоб до последней крошки! – сказал Арамил и вышел из комнаты.

Сайарадил удивленно смотрела ему в спину; она могла поклясться, что в глазах наставника отражался страх.

Арамил брел по коридорам, врезаясь в людей; на любую попытку заговорить с ним он мотал головой, чем заслужил пару укоризненных взглядов от старших жрецов. Ввалившись в свои покои, наставник запер двери и, привалившись к стене, сполз на пол. На глазах его выступили злые слезы.

– Что происходит?

Воспоминания покидали его. Все светлое, что было в памяти, исчезало: раннее детство, мать-простолюдинка с ясной улыбкой, напевавшая ему перед сном; отец, такой добрый и такой несчастный; фамильное поместье на берегу Ринайского залива, дядюшка Сорсус Карлал; первый восторг от обретенного дара, Храмовая школа, учителя… Старые воспоминания ушли первыми, но то, что было для Арамила важнее всего, еще держалось: учитель Нармаил, заменивший ему семью; дорогие сердцу воспитанники, и среди них – Сайарадил Вэй…

Сайарадил. С этим именем было связанно нечто особенное. Кто это? Человек, которого он знал когда-то?

Наставник со стоном сжал виски, пытаясь усмирить боль. Сайарадил, Сая, последнее и самое стойкое из его воспоминаний. Если он забудет ее, то больше не вернется!

– Сайарадил, – начал говорить Арамил, раскачиваясь в такт своим словам. – Белые волосы, метки на руках. Стихийный маг. Моя ученица…

В памяти всплыло лицо Сайарадил: испуганное, но решительное при их первой встрече; растерянное из-за ранних неудач; искаженное яростью от несправедливости; лицо, освещенное внутренней силой. Повзрослевшее лицо, высокий лоб, серьезные глаза. «Я хотел использовать тебя, – мысленно покаялся Арамил. – Хотел, чтобы ты помогла мне получить власть. Я жалок. Ты заслуживаешь лучшего наставника… Прости. Я боролся, как мог, но все равно проиграл».

Сайарадил, стоявшая перед его глазами, улыбнулась уголками губ. Арамил понял: она простила бы его, обязательно простила, если бы слышала.

Голова взорвалась оглушительной болью. Сайарадил улыбнулась шире, сверкнув напоследок голубыми глазами, и исчезла – из его мыслей, из сердца, из памяти. Какое-то время Арамил сидел без движения, после чего огляделся, словно не понимая, почему сидит на полу, бодро поднялся, поправил одежды и вышел из комнаты.

***

Этажом выше, в покоях Верховного жреца царила непроницаемая темнота, сгущенная магией. Несмотря на жару, стоявшую снаружи, в покоях было прохладно – но тихие стоны, раздававшиеся в темноте, леденили сердце похлеще любого холода.

Наконец стоны прекратились; слышно было, как некто зашевелился, встал, зашуршал длинными одеждами, споткнулся и упал. На пол посыпалось что-то – не фрукты ли из вазы? Некто опять застонал.

– Откройте окно! – крикнул он высоким девичьим голосом.

Скрипнули ставни, и внутрь хлынул солнечный свет, разгоняя тьму и холод. Стоявший у окна Верховный оглянулся. На полу перед его кроватью сидела девушка на вид не старше двадцати; ее большие карие глаза лихорадочно блестели, длинные каштановые волосы сбились на затылке в колтун, словно ее волокли на спине.

– Плащ? – предложил Верховный, хотя у девушки имелся свой.

Та, словно не слыша, подтянула колени, засунула голову между ног. Ее трясло. Верховный смотрел на не сверху вниз без капли жалости.

– Ты отлично справилась, – похвалил он. – Не ожидал от тебя такого мастерства.

Девушка вскинула голову: в глазах ее стояли слезы.

– Я все испортила, – прошептала она и тихо заплакала, размазывая слезы по щекам.

Верховный тоскливо вздохнул.

– Дайна, ты только что сломала защитный барьер телепата, который был искусней всех в Эндросе! Много ли девиц способны на такое?

– Арамил этого не заслужил, – прошептала девушка.

– Наставник Арамил, – с нажимом поправил Верховный.

Дайна с вызовом подняла на него глаза, но уже через мгновение понурила голову.

– Наставник Арамил всегда был добр ко мне. Он показал мне, что моя сила – не проклятие, а дар. Без него я бы умерла еще ребенком.

– Ты – достойная его ученица, – в голосе Верховного сквозило раздражение.