через реку на баржах и подошли к городу, около восьми часов утра 1 августа, с противоположной стороны.

В XVIII веке, когда был построен ныне существующий мост, река Йонна у Кравана была отведена в сторону, и протекала как и сегодня под крепостными стенами. В XV веке река была шире и мельче, ее отделяло от города около 400 ярдов ровной открытой местности, где накануне заняла позицию главная баталия Бьюкена. К этому участку вел каменный мост из девяти арок, перекинутый через Йонну. Когда англо-бургундская армия достигла моста, она обнаружила, что Бьюкен снял своих людей с позиций на вершинах холмов по обеим сторонам, чтобы укрепить баталию на противоположном берегу. Шотландцы расположились впереди, а французы, итальянцы и кастильцы — сзади. Обе армии смотрели друг на друга через реку в сильную летнюю жару. Противостояние продолжалось три часа.

Около полудня англичане пошли в атаку. Они подогнали пушки к западному концу моста и стали обстреливать каменными ядрами плотные ряды шотландцев на противоположной стороне. Затем, английские лучники начали выпускать залпы стрел через реку, вызывая опустошение в шотландских рядах. Пока шотландцы отбивались от натиска, раздался крик "Святой Георгий!". Солсбери во главе своего отряда вступил на мост пешком и с боем перебрался на другой берег. Как только его люди закрепились на восточном берегу, остальные перешли мост вслед за ними, врубаясь во вражеские ряды мечами, топорами и копьями и оттесняя их от реки в сторону города. На небольшом расстоянии выше по течению Роберт Уиллоуби и его люди перешли реку вброд, по пояс в воде, а лучники прикрывали их с берега. Выбравшись на противоположный берег, они атаковали шотландцев с фланга. В рядах дофинистов началась паника. Когда ряды шотландцев были прорваны, уже итальянцы, стоявшие позади, приняли на себя шквал стрел, которые попадали между пластинами их доспехов, нанося тяжелые ранения в бедра и пах. Итальянцы были отданы под командование бастарда Ла Бома. Но, видя, как разворачивается сражение, он решил бежать и бросился к лошадям, увлекая за собой весь итальянский корпус. Вслед им неслись ругательства и проклятия на плохом французском языке с шотландским акцентом. Маршал Северак последовал примеру итальянцев, уводя свой отряд и кастильских наемников в безопасное место, пока они еще могли спастись. В решающий момент Клод де Шастеллю предпринял вылазку из города. Несколько сотен человек выскочили из главных ворот и атаковали шотландцев и оставшихся французов с тыла. Сопротивление быстро прекратилось, и уцелевшие части армии Бьюкена разбежались во все стороны. Все было кончено и преследование прекратилось. Спустя годы Жан де Бюэль приводил этот бой в качестве наглядного урока того, как важно не вступать в сражение с армией, оказавшейся под стенами осажденного города[127].

Потери англичан были невелики — около тридцати человек, согласно доклада графа Саффолка Совету в Париже. Как обычно в средневековых сражениях, почти все потери понесла побежденная сторона. Основная масса жертв приходилась на последние моменты боя и на преследование побежденных, когда победа уже была одержана. Особенно жестоким было преследование противника из Кравана. Большинство тех, кто избежал кровавой резни на поле боя, пытались добраться до дофинистского форпоста в Маи-ле-Шато. Но у бегущих людей было мало шансов уйти от конных преследователей. Считать погибших и определять по гербам наиболее заметные потери было делом герольдов — рабочих лошадок позднесредневековых армий, выполнявших функции гонцов, дипломатов и знатоков гербового права. По их данным, на поле боя погибло 1.000 человек, еще 1.500 были убиты во время преследования, трупы которых были разбросаны по полям на многие мили вокруг. Было взято около 400 пленных. Среди них был сам граф Бьюкен, который был окружен при вылазки из города и потерял в бою глаз, после чего сдался одному из оруженосцев Шастеллю. Вместе с ним в плен попал Джон Стюарт-Дарнли, коннетабль шотландской армии, а также большинство французских капитанов, которые привели свои отряды из долины Луары и с запада.

Шотландская армия была разгромлена. Шотландцы сражались в первых рядах и оставались на поле боя до самого конца, потеряв не менее трети своей численности. Оставшиеся в живых были рассеяны по Осерруа и Ниверне и до конца года не принимали участия в операциях. Когда донесение Саффолка достигло Парижа, горожане зажгли костры и танцевали на улицах. Им следовало бы плакать узнав о стольких жертвах, писал анонимный парижский хронист, некогда воинственный бургиньон, чье постепенное отвращение от войны в эти годы является одним из наиболее показательных признаков грядущих событий[128].

* * *

При дворе Дофина в Бурже известие о поражении было воспринято с удивительным равнодушием. В письме к жителям Лиона Дофин заявил, что причин для беспокойства нет. В конце концов, писал он, среди погибших не было ни французских дворян, ни сколько-нибудь значимых людей, а "только шотландцы, кастильцы и другие иностранцы, которые живут за счет этой земли". Он был уверен, что быстро восстановит свои силы. На какое-то время события, казалось, подтвердили его слова. Победа англичан и их бургундских союзников мало что изменила в их стратегическом положении, так как им было очень трудно его удержать.

С присущей ему энергией Таннеги дю Шатель в течение нескольких дней после поражения укрепил гарнизоны в долине Луары. Его агенты были заняты набором новых отрядов в Бретани. Смешанный отряд англичан и бургундцев попытался проверить на прочность оборону Берри и Орлеана. Они переправились через Луару в конце августа, вероятно, по мосту города Кон в Ниверне и совершили набег до ворот Буржа, где находилась резиденция Дофина, проникнув до Исудёна. Но никаких завоеваний они не добились и вскоре были вынуждены отступить[129].

В конце августа 1423 г. предводители Тройственного союза собрались в Париже, чтобы обсудить дальнейшее ведение войны. Председательствовал герцог Бедфорд. Присутствовало большинство ведущих английских капитанов. Прибыл Филипп Добрый в сопровождении Артура де Ришмона и толпы солдат, советников, придворных и слуг, которые, по словам недовольного городского хрониста, вели себя "как свиньи" и способствовали взвинчиванию цен на городских продовольственных рынках. На первый взгляд, стратегическая ситуация была благоприятной. Разгром шотландской армии исключал возможность полномасштабного наступления французов до конца года. Можно было рискнуть и вывести еще больше людей из нормандских гарнизонов для усиления полевых армий. Большой Совет был намерен использовать эту возможность, пока она еще сохраняется. Первоочередной задачей был захват Ле-Кротуа, Гиза и Монтегийона, а также уничтожение гарнизонов Ла Ира в северной Шампани. Англичанам также необходимо было разобраться с опасной ситуацией, сложившейся к юго-западу от Парижа в результате операций Жеро де ла Пайе под Иври. У Филиппа Доброго были свои приоритеты. Краванская кампания возобновила войну на южных границах Бургундского герцогства после шести месяцев хрупкого перемирия. В Маконне и Шароле назревал кризис. Филипп требовал от англичан поддержки в регионе, где они никогда ранее не действовали.

В результате военные силы Англии во Франции