— А ты коснулся? — нахмурился Гаррик.

— Нет, но любой мужчина на моем месте поступил бы иначе. Надеюсь, ты не станешь возражать, если кто-то захочет девчонку?

— С чего бы? Может, хоть это проучит ее! — буркнул Гаррик.

— Ты еще не сдержал обещания, данного на празднике? Я слышал, ты пообещал укротить новую рабыню.

— Хоть бы ты не напоминал мне об этой пьяной клятве! — поморщился Гаррик. Правда, он отчетливо помнил, что вовсе не был так уж пьян, скорее, раздражен постоянными издевками брата, утверждавшего, что ему никогда не покорить такую ведьму, как Бренна. Тогда, положив руки на тушу кабана, предназначенного в жертву богу плодородия Фрею, и выпив вина из священной чаши, он обещал перед всеми, что укротит упрямицу.

Плохо же Гаррик знал, за какое трудное дело взялся! Пока что все его попытки ни к чему не приводили. Ничто не могло смирить Бренну, наоборот, она словно все время втайне торжествовала, и это глубоко задевало Гаррика. Однако он понимал, что бессмысленно уродовать ее нежную кожу плетью, кроме того, Гаррик не мог заставить себя пойти на такое. И, несмотря на то, что Бренна не склонилась перед его волей, однако все же служила ему, хотя и отказалась работать в доме.

— Так она по-прежнему ничего не делает? — спросил Перрин.

— Нет, она ухаживает за лошадьми.

— И ты это позволяешь?!

— На другое она не соглашалась, — нехотя выдавил Гаррик, еще сильнее хмурясь. Перрин весело расхохотался:

— Так девушка была права! Это ты укрощен, не она!

— Бренна так сказала?

Перрин взглянул в потемневшее от ярости лицо друга, мгновенно став серьезным.

— Брось, Гаррик! Я не хотел бы, чтобы девушка пострадала из-за моих неосторожных слов!

— Ничего я ей не сделаю, но, клянусь Тором, завтра утром она уже не будет так довольна собой!

Его словно окутало черное облако. Перрин вздохнул про себя, горько сожалея о поспешных словах и надеясь, что не станет причиной страданий девушки.

Гаррик, кипя гневом, медленно, словно нехотя, направлялся в домик рабынь. Бесшумно открыв дверь, он переступил порог. Мягкие красноватые отблески угасающего пламени легли на фигурку спящей девушки, и Гаррик, словно зачарованный, шагнул ближе.

Бренна крепко спала на подстилке у очага, свернувшись клубочком под старым шерстяным одеялом. Шелковистые волосы разметались по полу, расцвеченные огненными зайчиками, словно рубинами. Длинные темные ресницы полукружьями лежали на щеках, чуть приоткрытые розовые губы влажны, словно лепестки цветка.

Она выглядела такой прекрасной и невинной, что кровь Гаррика забурлила. То, что наяву она превращалась в дьяволицу, было мгновенно забыто. Гаррик наклонился и осторожно снял одеяло. Холодный воздух коснулся обнаженной кожи, и девушка, капризно нахмурясь, подтянула ноги к груди, чтобы вернуть утерянное тепло. Широкая ночная сорочка, без сомнения, одолженная толстушкой Модьей, скрывала женственные изгибы и выпуклости.

Гаррик ясно представил красную кожу, длинные ноги и изящные руки, упругие бедра и розовые холмики грудей, впалый живот… А тонкая талия и округлые ягодицы, словно молившие о ласке, и бархатная шейка, зовущая к поцелуям…

Гаррик поспешно прогнал тревожащие мысли, пока дело не зашло слишком далеко и он не превратился в буйного жеребца, не заботящегося о приличиях и уединении. Молниеносным движением он прикрыл ладонью рот Бренны, чтобы заглушить встревоженный крик. Та мгновенно открыла глаза, но, прежде чем успела понять, кто ее похититель, Гаррик подхватил девушку, прижал к груди и вынес извивающееся обозленное создание в ночь.

Только добравшись до конюшни, Гаррик положил Бренну на сено. Она рассерженно смотрела на него, не обращая внимания на то, что волосы окутали плечи черным плащом. Но тут наконец лунный свет упал на лицо Гаррика, и девушка, узнав его, сразу же успокоилась.

— Ах, это ты, — выдохнула она тоном, ясно дававшим понять, что он не стоит ее волнений.

— А кого еще ты ждала?

— Одного из твоих приятелей. Того, которого зовут Байярд, и, клянусь, он не прочь отплатить за то, что я с ним сделала. Твой братец тоже рад бы унизить меня!

— Ты их боишься?

— Нет, но не настолько глупа, чтобы не принимать их всерьез!

— Вижу. Это только меня ты всерьез не принимаешь, верно? — проворчал Гаррик.

Бренна подняла на него удивленные глаза:

— Но к чему мне бояться тебя, викинг? Ты, конечно, не был слишком добр ко мне, но, по правде говоря, все не так уж и плохо.

Гаррик шагнул ближе, снова разгораясь гневом:

— Прикажешь нести тебя до дома или сама пойдешь?

— Не пойду. Не люблю, когда меня будят ради того, чтобы ублажать мужчину!

— Речь идет не о моем наслаждении, госпожа.

— Да? О чем же?

— А ты пойдешь?

Прежде чем она, сгорая от любопытства, успела согласиться, Гаррик взял ее за локоть и грубо подтолкнул к двери. Бренна зашагала вперед и споткнулась лишь тогда, когда острые камни впились в босые ноги.

— Почему ты остановилась? — с очевидным нетерпением спросил Гаррик.

— Хочешь, чтобы я изранила ноги? Кажется, тебе все-таки придется меня нести, — лукаво улыбнулась девушка.

Несколько мгновений Гаррик колебался, мрачно глядя на нее, прежде чем рывком притянул к себе и подхватил на руки. Бренна тут же крепко обвила руками его шею, на что Гаррик что-то неодобрительно проворчал и в несколько шагов добрался до черного хода и лестницы, ведущей на второй этаж. Перепрыгивая через две ступеньки, он поднялся наверх так легко, что, казалось, Бренна весила для него не больше перышка.

Только ступив в коридор, Гаррик разжал руки и позволил девушке соскользнуть на пол, но Бренна намеренно не разжимала рук чуть дольше, чем необходимо, прежде чем встать на ноги. Гаррик с совершенно бесстрастным лицом снова подтолкнул ее вперед.

Бренна не была в доме с того дня, как Гаррик лишил ее невинности, и теперь сразу же заметила разительные перемены. Резные золотые подсвечники были прикреплены к стенам, а между ними висели небольшие яркие гобелены с позолоченными бордюрами. На полу коридора лежал узкий ковер, черный с серебром и с вышитыми по краям золотистыми спиралями. Куда подевалась гнетущая унылая атмосфера, царившая в доме всего две недели назад?!

Бренна замялась, увидев, что они подходят к покоям Гаррика, но тот втолкнул ее внутрь и закрыл дверь. Девушка круто развернулась, подбоченившись, яростно сверкая глазами:.

— Так ты обманул меня, викинг? С какой целью ты привел меня сюда, позволь спросить?

— Об этом мы и поведем разговор. Беседа будет долгой, и, зная твою нелюбовь к сквознякам, я выбрал эту комнату, потому что она самая теплая в доме.