Васко передернулся. Нет, последний вариант его совершенно точно не привлекает.

Вернулся к работе. С горем пополам отредактировал кадр, над которым бился весь последний час. Лешка бы за это время все кадры отфотошопил. И конечно, не потому, что он талантливее Васко. Просто рука у него набита. К тому же парень постоянно скачивает какие-то обновления, чтоб программа летала. Последнее он назвал «бомбой», сказал, что даже «чайник» с мыльницей, освоив его, сможет создавать шедевральные фотки.

И тут Васко осенило. Он вспомнил, что Леша запускал приложения с флешки. Да легко так, в два, максимум четыре клика. И если сейчас он, Васко, попробует сделать то же, возможно, дело пойдет быстрее. А то так надоело торчать в офисе! Хотелось засесть в каком-нибудь ресторанчике, съесть горячий ужин, желательно жидкий. Например, навернуть ушицы и выпить под нее стопочку ледяной водочки. Но пока дело не доведено до конца, об этом не может и речи идти. Маленькая дрянь желала видеть результат уже завтра.

Он вставил флешку в разъем. Когда ее содержимое отобразилось на мониторе, кивнул. Да, вот и программа. А еще папка с фотографиями. Пока запускалась первая, Васко решил посмотреть вторую…

Кто там у нас?

Он щелкнул по значку. Папка открылась. В ней штук десять фотографий. Васко кликнул по первой из них…

Комната в викторианском стиле. Стул, похожий на трон. На нем царственная женщина с гребнем в волосах.

Королева Виктория. И ее посмертный лук.

Васко уже видел эти кадры.

Он собрался уже закрыть папку, тем более программа запустилась и была готова к работе, как заметил то, на что не обратил внимания сначала…

На шее и запястьях Коко были видны «браслеты» и «ошейник». Те крепления, благодаря которым конечности и голова покойницы оставались в нужном положении. На тех снимках, что Васко видел до этого, они были убраны при помощи фотошопа.

Он перелистнул страницу, чтобы посмотреть следующий кадр… То же самое! И лицо далеко не безупречное. Видно, как провисла кожа под подбородком. А на шее, там, где ее перерезал металл, собралась складками. Да и рот застывший, чуть съехавший набок. Эту модель он не принял бы за живую. Одного внимательного взгляда было достаточно, чтобы понять – снимали мертвеца.

Васко просмотрел все снимки. От первого до последнего. Убедился в том, что на каждом изображена покойница без прикрас, выключил компьютер и набрал номер старшего следователя Верника.

Не сразу, но он все же почувствовал, что Нина вспомнила о нем, сыне, не ПРОСТО ТАК.

Он-то поначалу думал, ее замучили одиночество и совесть. Возможно, еще любопытство: каким вырос ее мальчик? А оказалось, мать совсем не мучилась. Да, когда разладились ее последние отношения, ей стало неуютно. Да, иногда она вспоминала о Даниле, и ей становилось не по себе. Но не более того. Нина знала, что никогда не останется без мужчины и найдет себе кого-нибудь непременно, а чадо ее уже взрослое, и теперь уже не имеет особого значения, правильно ли она с ним поступила. Все равно ничего не исправишь!

Когда Дэн узнал Нину лучше, он понял главное: сын ей не нужен. Как близкий человек, поддержка и опора. Как кровь от крови, плоть от плоти. Как продолжение себя. Материнский инстинкт не проснулся в Нине даже с возрастом.

Сына она нашла потому, что ей было от него что-то нужно.

Деньги?

Костный мозг?

Жертва, на которую не пойдет посторонний?

Дэн перебрал все варианты. И отмел их.

Денег Нина не просила, только таскала сына по ресторанам, к слову, не самым дорогим, и позволяла платить по счету.

На медосмотре не настаивала. Да и на здоровье особо не жаловалась – язва открылась у нее позже.

А в тюрьму за нее он не сел бы. Даже если б Нина в ноги упала. Ему и такое в голову приходило. Вот только никаких неприятностей с законом, а как вариант – с бандитами, у нее не было.

Устав ломать голову, Дэн решил просто ждать, когда Нина раскроет свои планы на него.

Ждать пришлось недолго.

…Они сидели на лавке в небольшом сквере и ели мороженое. Дэн белое с орехами, так как в нем не было красителей и усилителей вкуса, а мама клубничное с карамелью в шоколадной глазури, да еще и обсыпанное поверх разноцветным воздушным рисом. Она не любила себе в чем-то отказывать.

– Что мы тут делаем? – спросил Дэн, слизнув со стаканчика подтаявшее мороженое.

– Сидим, едим.

– Это понятно. Но почему мы именно тут… сидим, едим?

– Чем тебе не нравится это место?

– Позади проезжая часть. Тут воняет выхлопными газами. К тому же лавка стоит в тени, а все нормальные люди в такую погоду вылезают на солнце…

– Смотри, – она ткнула сына в бок.

– Куда?

– Вперед, – процедила Нина. – Видишь женщину? Что вышла из подъезда.

– Да.

– Что скажешь о ней?

– Приятная тетка. В молодости наверняка красавицей была.

– Как думаешь, она богата?

– Одета хорошо. В ушах бриллианты.

– А ты прямо разбираешься?

– Работал в ювелирном салоне охранником, так что да. – Он посмотрел на женщину внимательнее. – Она убирает в сумку ключи, значит, живет в этом доме. Делаем вывод: богата. Квартиры тут очень дороги.

– Вот и я так подумала.

– А что это за женщина? Почему она тебя так заинтересовала?

– Это моя мать.

Дэн едва мороженое не выронил, услышав это. Нина будто не заметила этого и продолжила:

– Впервые я увидела ее три месяца назад. Шла с сумками к метро, стало тяжело и сделала остановку возле этой лавочки. Стою, перевожу дух, и тут – она. Идет, по телефону щебечет. А голос – вот вылитый мой. Ты знаешь, я его не люблю. Считаю грубоватым. Поэтому обращаю внимание на похожий.

– И ты, только потому, что у женщины такой же баритон, как у тебя, решила…?

– Конечно, нет! Я узнала ее. По отцовскому описанию.

Дэн закатил глаза. За что тут же получил – мать стукнула его по ноге кулаком.

– Ты не гримасничай тут мне! Я в своем уме. Все совпадает: возраст, рост, цвет глаз, форма ушей. А еще примета особая у нее есть – шрам на руке. Собака ее в детстве покусала.

– А имя, фамилия?

– Сменила она и имя, и фамилию. Сейчас Викторией зовется. А когда-то Анной была. Но это все равно она. – Она немного помялась. – Искала ее, признаю. Долгое время. Даже отец твой мне в этом помогал. У него связи были. Но они не помогли. Но сейчас сам понимаешь, технологический век. Все проще. В общем, порекомендовали мне человека, который занимается розыском. Вот он-то и отыскал Викторию. Но не давал стопроцентных гарантий, что это моя мать. Однако оказалось, это так. Рост, уши, шрам, голос… Все, что я тебе говорила!