поэтому очень советую не забывать: кардинал – сильный и коварный противник. Если он кого-то возненавидит – я этому человеку не позавидую. И руки у Вулси длинные, он любого достанет. Так что проявляйте осторожность.

Входит кардинал Вулси. Перед ним несут сумку. За ним следуют несколько телохранителей и два секретаря с бумагами. Кардинал, проходя мимо, смотрит пристально на Бекингема, а тот – на него, оба – весьма презрительно.

Многовато авторских ремарок, правда? Не то что в других пьесах: «входит такой-то», и все. Аникст считает, что такие пространные подробные ремарки свидетельствуют об отсутствии автора пьесы в Лондоне и невозможности лично присутствовать на репетициях и давать указания актерам. Вполне возможно, ибо Шекспир действительно в этот период (пьеса впервые была поставлена в 1613 году) уже вернулся в свой родной Стратфорд-на-Эйвоне.

А что за сумку несут перед кардиналом? В сумке хранится Большая государственная печать.

Вулси на ходу разговаривает с секретарем:

– Он управляющий герцога? Так, так… А где его доклад?

– Здесь, ваша светлость.

– А сам он где? Здесь?

– Да, ваша светлость.

– Отлично. Значит, еще кое-какую информацию соберем – и наглый Бекингем свянет.

Кардинал Вулси и герцог Бекингем

И уходит со свитой. То есть кардинал тут как бы «мимо проходил».

Бекингем злобно шипит ему вслед:

– Сука мясницкая, ишь как взбесился, прямо ядом брызжет. А у меня не хватает ресурсов ему противостоять. Ладно, пусть пока живет спокойно. Как говорится, не будите спящую собаку.

– Вам бы сдержанности побольше, – укоряет его мудрый Норфолк. – Она всегда полезнее, чем гнев.

Но Бекингем не унимается:

– Нет, Вулси явно что-то замыслил против меня. Вы видели, как он на меня посмотрел? Он пошел к королю. Я тоже пойду и там с ним поговорю при всех.

– Погодите, герцог, – пытается удержать его Норфолк, – не спешите, сперва подумайте как следует. Остыньте и прикиньте, что к чему. Вы же мне давали такие разумные советы, а сейчас можете сами себе навредить.

– Я пойду к королю и выскажу все, что думаю об этом ипсуичском нахале!

Вулси у нас родом из города Ипсуича, отсюда и «ипсуичский нахал».

– Спокойней! – строго произносит Норфолк. – Не порите горячку, а то такой костер запалите своей несдержанностью, что сами и обожжетесь.

Бекингему кое-как удается взять себя в руки.

– Вы правы, – признает он. – Последую вашему совету. Но у меня есть веские доказательства, что Вулси изменник, он продался нашим врагам.

– Изменник? – удивляется Норфолк. – Я бы так не говорил.

Тоже любопытная реплика. Что имеется в виду? «Я этого не знал?» Или «Этого не может быть»? Или «Не сомневаюсь, что так и есть, но этого нельзя говорить королю»? Или, как вариант, «Да, это правда, но подавать такую информацию следует в другой формулировке»? Поистине загадочная реакция герцога Норфолка. А попробуем-ка справиться в английском оригинале.

Buckingham

…I do know

To be corrupt and treasonous.

Norfolk

Say not «treasonous»[5].

Вот теперь понятно. Бекингем говорит:

– Я знаю, что он взяточник и изменник (предатель).

А Норфолк отвечает:

– Не говорите «предатель».

То есть в коррумпированности можете обвинять, а в предательстве – не стоит.

– Нет, я все-таки скажу, – упорствует Бекингем. – У меня и доказательства есть. Этот лис только прикидывается святым, а сам хитрый и жадный. Подбил короля на союз с Франциском, устроил встречу и всех нас разорил, чтобы покрыть расходы и пустить пыль в глаза всему миру. Эта затея все деньги сожрала, а толку – ноль. Полный пшик!

Норфолк против этих слов не возражает. Судя по всему, он просто хочет, чтобы Бекингем уже заткнулся, наконец, и не ляпнул чего-нибудь такого, за что придется поплатиться головой. Но Бекингем неправильно расценивает сдержанность Норфолка и продолжает распаляться:

– Я еще не все сказал! Договор, который составил Вулси, совершенно бесполезен, он как мертвому припарка, но кто же посмеет критиковать документ, который составил и подписал сам Вулси! Наш кардинал не может ошибаться! Все, что он делает, хорошо априори. А что происходит дальше? В Англию приезжает в гости император Карл, якобы повидаться со своей теткой Екатериной, а на самом деле ему нужно было пошептаться с Вулси. Они встретились потихоньку, перетерли, Карл сунул кардиналу денег, чтобы Вулси уговорил короля нарушить мирный договор с Францией. Голову готов дать на отсечение, что именно так все и было! И король должен об этом узнать от меня!

О чем базар? У Екатерины Арагонской имелась сестра Хуана, вышедшая замуж за Филиппа Красивого и родившая в этом браке сыночка Карла. Карл стал королем Испании и правителем много чего другого, потом был избран императором Священной Римской империи (если вы помните, император Священной Римской империи – должность не наследственная, а выборная). То есть император Карл – родной племянник королевы Екатерины, супруги Генриха Восьмого. Франция, Англия и Испания – три главных действующих лица в Европе того времени, их короли – самые могущественные и влиятельные персоны, и там постоянно происходили терки на тему «кто с кем против кого дружит», потому что альянс любых двоих автоматически ставил под угрозу третьего. Понятно, что союз Англии с Францией заставил Испанию напрячься.

– Очень жаль, если это так, – осторожно отвечает Норфолк. – Я бы хотел, чтобы вы ошибались.

Вот же старый дипломат! Ни к единому слову не придерешься, кто бы ни попытался: сторонники ли Вулси, или его противники. Учитесь, дети, как люди умеют оберегать собственную шкуру в бурных политических водах.

– Ни на грамм не ошибаюсь! – опрометчиво клянется Бекингем. – Вот как я вам тут рассказал – так и есть, и пусть все об этом узнают!

Входит Брендон, предшествуемый судейским приставом и двумя или тремя стражами.

Что это за фигура? Реальный человек или плод авторского воображения? При дворе Генриха Восьмого был такой, по фамилии Брендон, но его ли имел в виду Шекспир? Если мы посмотрим на перечень действующих лиц в начале пьесы, то обнаружим там герцога Саффолка, родовое имя которого – Чарльз Брендон. Значит, в данный момент на сцене появляется совсем не он. Однофамилец? Бывает. Но зачем это Шекспиру? Опрометчивость автора? Ошибка? Крайне маловероятно, если учесть повышенные требования к политкорректности в те времена. Не мог Шекспир забыть, что в пьесе есть и другой Брендон, герцог Саффолк. Может, хотел этим что-то сказать? На что-то намекнуть? Как думаете? Азимов, например, считает, что дежурный офицер Брендон – полностью выдуманная личность, потому что Бекингема арестовал