Дауд бесшумно двигался по галереям, и, хотя все здание было освещено, он отыскал множество укрытий – за шкафами, за углами, за дверьми. Он не сбавлял скорости, легко избегая стражей в синей форме, и пробирался к огороженной веревкой лестнице, ведущей в главную башню.

Там должно было, просто обязано было найтись нужное ему место. Норкросс назвал его «частной» коллекцией. У него была репутация коллекционера и торговца тайными и еретическими предметами. Дауд не видел таких экспонатов во время тура по галереям. И хотя он не исследовал весь замок, все указывало, что именно в башне коллекционер прячет особенные сокровища.

Он переступил через низкую бархатную веревку и прокрался по лестнице. Таиться было легко: сами ступени были каменными и накрыты толстым ковром, но когда лестница превратилась в винтовую, его поле зрения оказалось ограничено. Не рискуя лишний раз, Дауд держался с краю лестницы, останавливаясь через каждые несколько шагов, чтобы прислушаться к движениям.

Пока что все тихо. Эта часть замка казалась пустой.

Здесь не было лестничных площадок, этажи отмечались только узкими окнами слева от Дауда – четыре, пять, шесть, семь, каждое открывало вид лишь на кромешную черноту затерянных в ночи болот.

На восьмом повороте ступени закончились. Перед Даудом была двойная дверь из блестящего черного дерева – под аркой, с двумя большими серебряными кольцами вместо ручек. Дауд подошел к двери, пытаясь уловить за ней признаки жизни.

Башня молчала.

А дверь поддалась.

Дауд вошел.

Сводчатый зал за ней был просторным и круглым, он занимал целый верхний этаж высокой башни. Комната хорошо освещалась – как и прочие галереи в замке Моргенгаард – многочисленными электрическими шарами, висящими на золотых цепях. Вдоль изгибающихся стен выстроились шкафы с витринами, от пола до потолка. А за стеклом – костяные амулеты, руны и другая резьба по кости, и металлы, поверхности которых кишели таинственными надписями. Дауд чувствовал, как легонько запульсировала метка Чужого на тыльной стороне ладони, когда он приблизился к еретическим могущественным артефактам. Он не мог даже сосчитать их – перед ним лежали сотни амулетов и рун из китовой кости, все безупречные, словно только что вышедшие из-под ножа резчика.

Он не ошибся. Это то самое место.

Но внимание Дауда привлекло другое. Дыхание перехватило, а в голове зашумело от волнения – прямо впереди, на противоположной стороне зала высились два постамента из блестящего черного камня. На каждом из них, на стеклянном основании, покоился артефакт, сам по себе изящное произведение искусства, вполне уместное и в открытой коллекции Норкросса. На левом постаменте зеркало – вернее, его фрагмент; зазубренный осколок квадратной формы, размером с обеденную тарелку. Казалось, он из стекла, но поверхность его была черной, словно закопченная. Он стоял в раме под углом, так что Дауд видел в нем только отражения светящихся шаров и сводчатого потолка над дверью в зал.

На другом постаменте было оружие. Бронзовый нож с двумя параллельными лезвиями, каждое такой длины, что больше пристало короткому мечу. Оружие было простым, без прикрас, и, хотя его поверхность казалась тусклой и неотполированной, металл клинков словно блеснул, когда Дауд моргнул. Лезвие отражало свет, которого в комнате не было, свет подвижный, словно языки пламени, словно огонь геенны, пойманный в металл и бликующий на протяжении вечности. Дауда манил свет, лезвия словно физически притягивали его, будто у артефакта была своя сила гравитации. Когда он подошел, то услышал шепот, на самом краю слуха – музыку, или, возможно, песню. По его руке поплыл холод, излучаемый меткой Чужого.

Двудольный Нож. Он существует – и он перед ним.

Дауд сделал еще один шаг, рука потянулась к оружию, двигаясь как будто сама по себе.

– Интересно, верно?

Дауд остановился, покачнувшись на каблуках. Затем бросил взгляд через плечо. За ним в сводчатую дверь вошел Максимилиан Норкросс, одетый в длинный халат из зеленого шелка, с кипой бумаг в папке под мышкой.

Норкросс присоединился к Дауду у пьедестала и взглянул на Нож.

– Кажется, он тебе знаком, верно? Словно некогда он принадлежал тебе – реликт из другой жизни.

Лезвия блеснули.

У Ножа была сила. Цель. Дауд ее чувствовал.

Норкросс нагнулся, и его нос завис в дюйме от Ножа.

– Состояние весьма примечательно, – сказал он. – Не удивлюсь, если это самый древний артефакт во всей мой коллекции, и все же кажется, что он выкован только сегодня. Занимательная загадка, – он распрямился. – Легенды гласят, что этим самым ножом четыре тысячи лет назад культ принес так называемую «идеальную жертву», подарив жизнь уличного беспризорника Бездне.

Норкросс обернулся к Дауду.

– Молодого человека, – продолжил он, – который переродился Чужим.

Дауд встретил взгляд коллекционера и выдержал его. Нож был в пределах досягаемости. У него не было времени на игры, только не сейчас.

Он выдохнул.

– Чужой – легенда. Сказка для темных ночей и непослушных детей.

Норкросс поднял палец.

– И это говорит тот, кто весьма отчаянно старается добыть Нож. Что ж ты так, я ожидал от тебя другого. Ты говоришь с владельцем величайшей коллекции еретических артефактов во всей Империи. Тебе не хуже меня известно, что Чужой – не миф.

– Я не знаю, о чем ты говоришь.

Норкросс прочистил горло и раскрыл папку. Он начал читать, поводя по строчкам пальцем.

– Следуют новые сообщения о смуглом убийце, нанятом элитой, чтобы устранить конкурентов в Дануолле и других крупных городах по всем Островам. Тех, кто видел его и выжил, можно пересчитать по пальцам одной руки, но каждый сообщал о странной примете.

– Что это? – Дауд шагнул к Норкроссу, протянув руку к папке, но Норкросс отодвинулся и двинулся вдоль шкафов, не сбиваясь с чтения.

– Особенно мне нравится этот отрывок – слушай. «Он появляется и растворяется, как дым. Он взмахнул рукой с ближайшей крыши – и знатная дама сорвалась с балкона, встретив свою гибель на булыжной мостовой».

– Мне неинтересно слушать байки про болотных духов.

Норкросс все еще не отрывался от папки. Когда заговорил Дауд, он снова поднял палец.

– «В последнее время, когда в Дануолле возникла угроза чумы, Дауда видели во главе банды, члены которой одеты как фабричные “китобои” – в темную кожу и противогазы. Они кажутся безмерно преданными столь недостойному лидеру, что приводит меня к вопросу: не пользуется ли он магией, чтобы зачаровать их разум и поработить», – Норкросс захлопнул папку и прижал к груди. – На этим кончается доклад тайного оперативника из Аббатства Обывателей, – Максимилиан склонил голову. – И говорил он о тебе, верно же? Дауд, Клинок Дануолла, предводитель «Китобоев». Некогда самый разыскиваемый человек во всей Империи. У меня целая галерея посвящена плакатам с твоим лицом почти из каждого города на Островах. Конечно, это было очень давно, и должен признать, я не сразу тебя признал. Мне нравится твоя борода. Очень тебе идет.