Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Тогда выступило в поход воинство Нарготронда: Турин, видом высок и грозен, ехал в тот день по правую руку от Ородрета, и, глядя на него, воспряли эльфы духом. Однако армия Моргота оказалась куда более многочисленной, нежели сообщали доселе разведчики; и один только Турин, защищенный гномьей маской, смог выстоять при приближении Глаурунга.
Эльфов оттеснили назад и разгромили на поле Тумхалад; там сгинули безвозвратно и гордость, и воинство Нарготронда. Сражаясь в первых рядах, пал король Ородрет, а Гвиндор, сын Гуилина, был смертельно ранен. Турин поспешил к нему на выручку, и все бежали с его пути; и вынес он Гвиндора из битвы, и, оказавшись под защитой леса, уложил его на траву.
И молвил Турину Гвиндор:
— Спасением платишь ты за спасение! На гóре спас я тебя, а ты меня — напрасно, ибо нет исцеления моим увечьям и должно мне покинуть Средиземье. И хотя я люблю тебя, сын Хурина, сожалею я о том дне, когда вырвал тебя из орочьих лап. Если бы не твои доблесть и гордыня, не утратил бы я разом жизнь и любовь и до поры выстоял бы Нарготронд. Теперь же, если ты любишь меня — оставь меня! Поспеши в Нарготронд и спаси Финдуилас. Последние слова мои к тебе таковы: она одна стоит теперь между тобою и роком. Если помедлишь ты и предашь ее — не замедлит настичь тебя рок. Прощай!
И Турин бросился назад, в Нарготронд, по пути созывая к себе разбежавшихся воинов; а в воздухе кружились листья, подхваченные порывом ветра, там, где шли они, ибо близилась к концу осень и надвигалась стылая зима. Но Глаурунг и его орочья рать оказались в городе раньше них, ибо задержался Турин, спасая Гвиндора: враги явились как из-под земли прежде, чем часовые узнали о том, что произошло на поле Тумхалад. В тот день мост, что по настоянию Турина возвели через Нарог, сослужил дурную службу: крепок он был и надежен, и невозможно оказалось разрушить его в одночасье. Враги без труда перебрались через глубокую реку; Глаурунг обрушился на Врата Фелагунда огненным смерчем, и сокрушил их, и вступил в город.
Когда же подоспел Турин, жуткое разграбление Нарготронда уже почти завершилось. Орки перебили или обратили в бегство всех, способных держать в руках оружие, и теперь обшаривали покои и обширные залы, растаскивая и уничтожая все, что встречалось им на пути; а тех жен и дев, что не погибли от меча и пламени, орки согнали на террасу перед входом в город, чтобы увести их в рабство в Ангбанд. Гибель и горе застал Турин; и никто не мог противостоять его натиску, да никто и не отважился; ибо он сметал с пути всех и вся; и прошел он через мост и прорубил себе дорогу к пленным.
Так Турин оказался в одиночестве: те немногие, что последовали за ним, в страхе бежали и попрятались. В этот самый миг из зияющих Врат Фелагунда выполз Глаурунг Жестокий и улегся позади, между Турином и мостом. И вдруг заговорил он, ибо злобный дух заключен был в драконьем теле, и молвил так:
— Привет тебе, сын Хурина. Вот и повстречались мы!
Турин стремительно развернулся и шагнул к чудовищу: глаза воина горели огнем, а лезвие Гуртанга по краям словно бы вспыхнуло пламенем. Глаурунг же умерил палящее дыхание и широко раскрыл свои змеиные глаза, и вперил взор свой в Турина. Не дрогнув, Турин встретился с ним взглядом, поднимая меч; и в тот же миг сковали его страшные драконьи чары и он точно окаменел. Долго стояли они недвижно и безмолвно пред величественными Вратами Фелагунда. И вот Глаурунг заговорил вновь, насмехаясь над Турином.
— Зло сеешь ты повсюду на пути своем, сын Хурина, — рек он. — Неблагодарный приемыш, разбойник с большой дороги, убийца друга, разлучник любящих сердец, узурпатор Нарготронда, безрассудный войсководитель, предатель родни своей. Мать и сестра твоя прозябают в рабстве в Дор-ломине, лишения и нищета — их удел. Ты разряжен, как принц, они же ходят в лохмотьях; по тебе тоскуют они, но тебе до них нет дела. То-то отрадно будет отцу твоему узнать, каков его сын; а узнает он о том всенепременно.
И Турин, будучи во власти чар Глаурунга, поверил драконьим речам, и увидел себя со стороны точно отраженным в кривом зеркале злобы — и преисполнился отвращения.
А пока стоял Турин, прикованный к месту взглядом Глаурунга, не в силах пошевелиться, изнемогая от душевных мук, по знаку Дракона орки погнали прочь захваченных невольниц: и прошли они совсем рядом с Турином, и пересекли мост. Была среди них и Финдуилас, и простирала она руки к Турину, и выкликала его имя. Но не раньше, чем крики девушки и стенания пленниц стихли в отдалении на северной дороге, Глаурунг освободил Турина; и с тех пор голос тот неумолчно звучал в его ушах.
И вот, наконец, Глаурунг резко отвел взгляд и выждал; и Турин медленно пошевелился, точно пробуждаясь от страшного сна. Придя же в себя, он ринулся на дракона с громким криком. Но рассмеялся Глаурунг, говоря:
— Если ты ищешь смерти, охотно убью я тебя. Да только едва ли поможет это Морвен и Ниэнор. Ты не внял плачу эльфийской девы. Так и от уз крови готов ты отречься?
Турин же, размахнувшись, ударил мечом, метя дракону по глазам; но Глаурунг, стремительно прянув назад, навис над ним и молвил:
— Нет! По крайней мере отваги тебе не занимать. Не встречал я доселе таких храбрецов. Лгут те, кто утверждает, будто не чтим мы доблесть недругов. Что ж, предлагаю тебе свободу. Возвращайся к родне своей, если сможешь. Ступай же! А если уцелеет какой человек или эльф, чтобы было кому сложить сказание об этих днях, уж верно, презрением заклеймят тебя, если отвергнешь ты мой дар.
И Турин, все еще одурманенный драконьим взглядом, поверил словам Глаурунга, как если бы имел дело с врагом, которому ведома жалость, — и, развернувшись, бросился бегом через мост. А вслед ему звучал холодный голос:
— Поторопись же в Дор-ломин, сын Хурина! А не то, чего доброго, опять опередят тебя орки. Если замешкаешься ты ради Финдуилас, не видать тебе более ни Морвен, ни Ниэнор; и станут они проклинать тебя.
И ушел Турин прочь по северной дороге, и снова рассмеялся Глаурунг, ибо исполнил он поручение своего Повелителя. Теперь дракон задумал поразвлечься сам, и изрыгнул огонь, и спалил все вокруг. Орков-мародеров он разогнал и выдворил из крепости, отняв у них все награбленное добро вплоть до последней безделицы. Затем разрушил он мост и сбросил обломки в пенный Нарог, и, почитая себя в полной безопасности, сгреб в одну кучу все сокровища и богатства Фелагунда в самом глубинном чертоге и улегся сверху, вознамерившись немного отдохнуть.
А Турин спешил на север; он пересек разоренные ныне земли в междуречье Нарога и Тейглина, и Лютая Зима застала его в дороге; ибо в тот год снег выпал уже осенью, а весна запоздала и не принесла с собою тепла. Турин шел вперед и вперед, и все казалось ему, будто слышит он голос Финдуилас, будто выкликает она его имя через леса и холмы; и велика была его скорбь. Но бередили ему сердце лживые речи Глаурунга, и неизменно видел он мысленным взором, как орки жгут дом Хурина либо влекут на муки Морвен и Ниэнор, и Турин так и не свернул с пути.