За год в наших отношениях практически ничего не изменилось. У нас по-прежнему был потрясающий секс, взаимные поддразнивания и полное отсутствие нелепых обид друг на друга. Я была счастлива абсолютно и безоговорочно. Хотя иногда Аарон меня раздражал, но медицинским умом я понимала, дело не в Аароне, а в гормонах, которые раз в месяц принимали большинство решений за меня. Понимал это и муж, стараясь лишний раз меня не провоцировать, что с его характером каждый раз становилось настоящим подвигом.

Сегодня он приготовил мне сюрприз, и мы сбежали от родных за стену. В домик, который так и стоял брошенный в заснеженном лесу.

Когда я пожаловалась Аарону, что, как ни странно (и даже несмотря на произошедшее тут убийство) скучаю по этому месту, его посетила мысль организовать здесь горнолыжный курорт. Идея пока находилась на стадии разработок, но уже сейчас мы с Аароном думали, как обезопасить туристов от убийственных иллюзий тварей из разлома. Чародеи обещали, что разлом закроется лет примерно через десять и если это действительно так, то в перспективе наша задумка может иметь успех.

И так как, несмотря на брак, я все еще имела в Империи личные документы, было решено этот никому не нужный участок оформить на мое имя.

Я никогда не думала о деньгах, пока не связалась с семьей о них думающих. Как оказалось, обязанности князя — это именно обязанности с меньшей долей привилегий. Но помимо заботы о людях и землях, он так же успевал управлять популярным морским курортом. Откровенно говоря, стоило мне только об этом узнать и после всего, что со мной случилось по вине другого богатого политика, уважать князя не получалось, хотя я и прикладывала к этому усилия.

Но со временем устыдилась собственных мыслей, осознав, что дело не в деньгах и не в политике, дело в отношении к окружающим. Заботясь о достатке своей семьи, князь не забывал и про обычных людей. Так что князь Вард, получив блестящее экономическое образование, смог в свое время дешево купить и облагородить выгодный участок, увидев прибыль там, куда другие и не смотрели.

Сейчас же мы с Аароном планировали повторить его подвиг.

И вот мы здесь, в зимнем домике посреди леса, сидим друг напротив друга в наших новогодних костюмах, которые так и остались тут лежать с прошлого года (не считая нижнего белья, оно, к счастью, новое) и обсуждаем, как лучше организовать горнолыжный курорт.

— Можно сделать спуск для экстремалов, — предложила я с восторгом. — Недалеко от стены с чудовищами!

— Нет, малыш. — Аарон со смехом покачал головой. — Ни одна страховая с нами не свяжется. Я и без этого спуска не уверен, что мы сможем все застраховать и хоть что-то организовать пока стена на месте.

Но я не расстроилась. Сегодня у меня было слишком хорошее настроение. Недавно я узнала, что новая магическая техника, которую я осваивала весь последний год, дала сбой, хотя обернулось это самыми приятными последствиями.

Мы сидели за столом, а между нами были тарелки с приготовленными теперь уже совместно оливье и бутербродами. А еще маленький красный конвертик — подарок для Аарона уже от меня лично. Я с трудом скрывала эту новость две недели и сейчас просто ликовала, что наконец могу все рассказать.

Подождав, когда по магъящику император, с котором мы в итоге подружились и который уже с самого лета мотается между столицей и домом князя, пытаясь все-таки завоевать упрямую маленькую княжну закончит торжественную речь, Аарон откупорил бутылку шампанского и хотел было налить мне, но я прикрыла стакан ладошкой. Он вопросительно выгнул бровь.

— Мне нельзя, — сказала я, с трудом сдерживая улыбку в тридцать два зуба.

— Почему? — кажется, намека он не понял.

— Я приготовила тебе подарок. — Дрогнувшей рукой я протянула ему конверт с короткой запиской внутри. Не знала, как сказать эти слова вслух, поэтому написала их на листочке. — Правда, это не совсем честно, так как ты тоже участвовал в его создании. Или в ее.

— Если это то, о чем я думаю… — неверяще улыбнувшись спросил Аарон дрогнувшим голосом и, игнорируя отбивающие последние секунды до Нового года часы в магъящике, торопливо вскрыл конверт.

Внутри был листочек всего с двумя словами: «Я беременна».

— Малыш… — И так он это сказал, что в груди сладко сжалось, и я не сдержала счастливой улыбки.

А потом оказалась в его объятиях, крепко прижатая к груди с бешено колотящимся сердцем.

И это было лучшее доказательство его любви ко мне. К нам.

Я улыбнулась сквозь выступившие от счастья слезы и прижалась к своему мужу как можно крепче, подставляя губы под обжигающий поцелуй.

Конец!