Хотя нет… не может такого быть. Следовательно, всё же за Дорда… ну что ж, всё правильно. Так и должно быть.

– Ты ничего не собираешься спросить? – наконец решился Таргель.

Очень уж не хотелось магу выходить отсюда, не услышав ни одного слова, которое можно было бы, не сильно покривив душой, передать травнице.

Когда она побежала в сторону королевского кабинета, насчёт которого Гизелиус предупредил всех в первую очередь, Таргель сильно сомневался, что у знахарки что-то получится. Но когда девушка вышла оттуда с гордо поднятой головой, начал подозревать, как сильно её недооценивал.

И не ошибся в своих предположениях. Услышав заветные слова и приказ отпереть двери и идти отдыхать, стражник из личной охраны Теорида молча снял замок и ушёл.

А Риселла, внезапно утратив всю решимость, растерянно шепнула, что будет ждать в беседке неподалёку, и торопливо сбежала.

– Кого ждать? – не успел спросить её Таргель.

Впрочем, решил он в следующую минуту, разве так уж важно, кто именно скажет девушке спасибо?

Брант глянул на друга, снова закрыл глаза и демонстративно отвернулся: ну вот чего он тут стоит?! Тоже пытается влезть в душу?! Или мало там сегодня потоптались? Вроде понятливый всегда был раньше… и куда всё делось?

– Ну, тогда я пойду, успокою её, – посопев ещё немного, сообщил маг, – а то как-то неприлично… заставлять девушку столько ждать.

– Какую ещё девушку? – раздражённо фыркнул было Брант, но сердце почему-то замерло. – Что ты сказал такое… про девушку?

Капитан стремительно поднялся, и стоящий у двери маг невольно отшатнулся.

– Она ждёт… там, в беседке… – Таргель не понял, отчего Дрезорт так напрягся, но искренне обрадовался, что капитан больше не изображает немого и глухого. – Стражнику велела отпереть и идти отдыхать… сама пошла в беседку… Брант?

– А почему она командовала стражей? – сразу сработала привычка капитана во всех сообщениях улавливать главное.

– Так она же ходила к Теориду! Как тебя унесли и Дорд с королём ушли, опомнилась и побежала. За пять минут всё разрешила. Ты можешь идти куда хочешь… а я обещал ей сообщить, ну, доложить… в общем.

Таргель облегчённо вздохнул и выскользнул из карцера.

Брант несколько мгновений смотрел на захлопнувшуюся дверь, обдумывая услышанное, потом вскочил с жёсткой лежанки, отряхнул форменный камзол и решительно вышел в караулку.

Как бы там ни было, Гиз прав в одном, так продолжаться больше не может. Лучше один раз поговорить, перетерпеть любую боль и забыть, чем так мучиться. А то уже бросаться на друзей начал. Сказал бы кто год назад такое… вызвал бы на поединок и заставил вылизать языком всю посуду в самом дрянном трактире.

Первое, что бросилось Дрезорту в глаза в караулке, – его вещи и оружие, аккуратной кучкой сложенные на чистом столе. Капитан едва заметно скривился, но решил не упорствовать, быстро вернул на привычные места амулеты и пояс, забросил в ножны кинжал.

И так же твёрдо вышел в закат.

Беседка обнаружилась почти сразу, Риселла сидела в плетёном кресле, а силуэт стоящего рядом мага, почти чёрный на фоне яркого неба, склонялся к девушке как-то очень уж близко.

В лицо Дрезорта словно горсть льда бросили, сначала заледенело, и тут же мгновенно вспыхнуло огнём. Да это что же такое творится, сговорились они все, что ли?

Брант был уверен в разборчивости и строгости Сел в знакомствах, больше года и сам, и приставленные им люди вели наблюдение. Правда, летом подругам удалось от слежки улизнуть, зато совместное плаванье на карбасе подтвердило первоначальные выводы. Так почему же теперь его так раздражает каждый мужчина, подобравшийся к травнице ближе, чем на пять шагов?!

И почему всё крепнет чувство, что началось это не здесь и даже не в обители, забитой немыслимыми красавчиками.

Так когда? Может, в тот миг, когда она, разрывая ему сердце, покорно ушла в портал по приказу шамана? Или потом, на острове, когда он понял, что у них почти нет шансов на встречу? Или когда он рассказывал свою историю Дорду, заново переживая собственную низость и понимая: вернись всё назад, он отказался бы от многих своих поступков, но вряд ли сумел бы удержаться от того поцелуя.

– Спасибо, Таргель. – Вежливый и безразличный голосок Сел, донёсшийся до Бранта, резанул душу сладкой болью.

Понятливый маг с неохотой раскланялся и, напомнив ещё раз про ужин, покинул беседку.

Дрезорт стиснул зубы и шагнул вперёд. Хочешь не хочешь, нужно идти. Правильно Гиз сказал, пора поговорить откровенно. Вот только ноги почему-то стали как ватные, словно отказывались идти, зато сердце рвалось вперёд. Шаг, второй, третий… ему осталось только свернуть на тропинку к ближайшему входу…

И в этот момент Риселла, поднявшись с кресла, как-то неуверенно направилась прочь. Чуть покачиваясь, как разом ослепшая и оглохшая от взрыва файербола лошадка.

Брант на секунду замер, потом с непонятно откуда взявшейся прытью ринулся следом.

– Сел…

Почему с его губ сорвалось это короткое, нежное, как первое прикосновение, дозволенное лишь близким имя, Брант и сам не понял. Может, оттого, что давно хотелось назвать её именно так, а ещё подхватить на руки, прижать… и, ничего не говоря, слушать, как бьётся рядом сердце любимой…

Девушка остановилась, и капитан, в три прыжка догнав её, замер рядом, ожидая движенья или слова. Однако, так и не дождавшись, решился осторожно, затаив дыхание, заглянуть в милое лицо.

– Се-ел! – Потрясённый рык вырвался из горла при виде наполненных слезами глаз и закушенной губки, руки сами подхватили так, как мечталось, прижали к груди. – Ну что ты… Сел?!

– Зачем… – уткнувшись лицом в форменный камзол, горько всхлипнула девушка, – зачем ты на него бросился?

В сердце капитана махом вонзилась сотня ножей. Вот дурак, и как только могло прийти ему в голову, что она плачет о нём?

– Я ничего бы ему не сделал… – глухо пробормотал Брант, пытаясь потихоньку отстранить девушку от себя, – не плачь, пожалуйста… ну хочешь… я сам с ним поговорю?

– Зачем? – Сел изумлённо подняла на него заплаканные глаза. – Я уже поговорила… он мне во всём признался…

Почему вокруг так резко потемнело? И что случилось со свежим морским ветерком, отчего так трудно стало дышать… а ведь нужно ещё и что-то говорить… нелепо стоять перед нею столбом.

– Я рад за вас, – собрав всю выдержку, сухо пробормотал капитан, – его светлость Дорданд – очень достойная партия для вашего высочества… примите мои искренние поздравления. Благодарю за помощь, вы были очень добры. А теперь прошу позволить вас покинуть… мне нужно выяснить подробнее круг моих обязанностей…

Бездушные и безликие слова сами, без его ведома, складывались в ничего не значащие официальные фразы, возводя между ним и Риселлой невидимую и непреодолимую стену отчуждения, за которую он больше никогда не собирался переступать.