– Все зависит от обстоятельств! – выпалила я. Так я ему и поверила!

– Вот оно что… – Он перестал улыбаться. – Понимаю.

– Что вы понимаете?

– Вас подвели и не пришли.

– А вы кого ждете?

– Сам не знаю. Боюсь, меня не дождались.

Он почесал лоб. Мужчины часто так делают, когда чем-то озадачены. Я в таких случаях кручу на указательном пальце прядь волос. У каждого свои причуды, я никого не осуждаю.

– Я гнал всю ночь, чтобы успеть на эту встречу. Так устал, что задремал в номере, вот и опоздал, – огорченно произнес он.

– Позвоните ей и попросите прощения.

– Так бы и сделал, если бы знал, кому звонить.

– Понимаю.

– Что вы понимаете?

– Опоздать на свидание вслепую – что может быть досаднее? Но я вас утешу: вы пришли первым. Я торчу здесь уже полчаса и не видела ни одной женщины, которая пришла бы сюда одна. Разве что вы предпочитаете парочки: одна такая парочка сидит вон там, у стойки. Простите, я над вами подшучиваю, это нехорошо. Ваша визави запаздывает – или она вас подвела и не собирается приходить.

– Поскольку не я один в этом положении, можно мне к вам подсесть и подождать еще немного в вашей компании?

Я посмотрела на часы: 19.30.

– Можно, подсядьте.

Ему было так же беспокойно, как мне. Он подозвал официантку и поинтересовался, что я пью.

– «Пиммс».

– Вкусный?

– Горький.

– Тогда я остановлюсь на пиве. Что вам?

– То же самое.

– Пиво?

– Нет, «Пиммс».

– Каким ветром вас занесло в Балтимор?

– Задайте более оригинальный вопрос, на который не знаете ответа.

– В прошлый раз вы похвалили меня за находчивость, но на самом деле выиграли вы.

– Это потому, что ваше настоящее имя не Джордж-Харрисон? Признайтесь, вы актер?

У него оказался приятный смех: очко в его пользу.

– Актер? Вот уж нет! Вы, часом, не заразились моей любимой игрой?

– Может, и заразилась.

– Что еще вы про меня насочиняли?

– Что вы художник, музыкант и кинорежиссер!

– Многовато для одного человека. Воображение вас подвело: я столяр. Меня и вправду зовут Джордж-Харрисон. Похоже, вас это огорчает.

– Нет, но если вас действительно зовут Джордж-Харрисон, значит, у вас нет чувства юмора, на которое я надеялась.

– Спасибо за комплимент.

– Я совсем не это хотела сказать…

– Вы дадите мне еще один шанс?

– Вы его уже упустили. У вас было назначено любовное свидание, а вы заигрываете со мной! Я что, похожа на «план Б»?

– Кто вам сказал, что я пришел на любовное свидание?

– Одно очко вы отыграли.

– Предлагаю прекратить эту игру, будем считать, что у нас счет ноль – ноль. Учтите, я с вами не заигрываю. Но раз имена так много значат, то как звали того, кто не соизволил встретиться с вами? Кое в чем «планы Б» могут быть друг с другом откровенны.

– Хорошо, ноль – ноль.

– Попробуем начать сначала. Что привело вас в Балтимор?

– Статья для моего журнала. А вас?

– Мой отец.

– Вы должны были встретиться с отцом?

– Была такая надежда.

– Плохо дело. Отец не должен подводить сына. Мой бы так никогда не поступил. Может, ваш просто сильно опаздывает?

– На целых тридцать пять лет… По-моему, это уже не назовешь опозданием.

– Мне искренне жаль, раз так.

– С какой стати? Вы здесь ни при чем.

– Ни при чем, но все равно я вам сочувствую. В прошлом году я лишилась матери и знаю, как пусто в душе без одного из родителей.

– Лучше сменим тему. Жизнь слишком коротка, чтобы отягощать ее бесполезной печалью.

– Красиво сказано!

– Это выражение моей матери. Все, довольно обо мне, перейдем к вам. Что вы напишете о Балтиморе?

Настал момент истины, Элби. Доверяешь ты ему или нет?

– У вас шевелились губы, но я не расслышал вашего ответа.

– Говорите, вы гнали всю ночь? Откуда вы приехали?

– Из Магога, есть такой городок в ста километрах от Монреаля, в Восточных кантонах Квебека.

– Я знаю, где находится Магог, – сухо ответила я.

– Ах да, конечно, ваш журнал… Вы, наверное, объехали весь свет, – продолжал он, не замечая, что я замкнулась. – Чудесный край, правда? Не знаю, в какое время года вы у нас побывали, но в каждое там особый пейзаж, настолько неповторимый, что можно вообразить, будто живешь в разных местах!

– Но все они в Канаде.

Он посмотрел на меня как на полную идиотку.

– Что да, то да, – пробормотал он. – С этим не поспоришь.

– Канадская почта хорошо работает?

– Думаю, неплохо, хотя лично я… хм… получаю одни счета.

– А как насчет писем, которые вы отправляете?

– Простите, я что-то не совсем понимаю…

– Я вот пытаюсь понять вашу игру. Придет время, и вы все мне объясните.

– Я сказал что-то для вас обидное? Не стану вам надоедать. Вернусь-ка я за свой столик.

Либо он был лучшим на свете лицедеем, либо я столкнулась с настоящим Макиавелли.

– Прекрасная мысль, перейдем за этот столик вместе, хочу кое-что вам показать.

Я вскочила, не дав ему времени на размышление, и перешла на то место, которое раньше занимал он. Он, недоуменно на меня глядя, подошел и сел рядом.

– Ваш рассказ о беглом отце меня растрогал, – заговорила я. – Надо иметь каменное сердце, чтобы остаться бесчувственной, услышав такое, и еще более каменное, чтобы такое придумать. Ну а теперь поднимите глаза, посмотрите на эту фотографию и скажите мне, что наша встреча в отеле, а потом здесь, в ресторане, – чистая случайность. Эта женщина – моя мать!

Он задрал голову – и побелел. Подойдя к фотографии, он лишился дара речи.

– Ну?! – прикрикнула я.

– Рядом с ней… – пробормотал он. – Рядом с ней моя мать.

Он обернулся и уставился на меня тревожно и подозрительно:

– Кто вы такая? Чего от меня хотите?

– Хотела задать вам тот же вопрос.

Он запустил руку во внутренний карман пиджака, достал конверт и положил передо мной. Я сразу узнала почерк.

– Не знаю, в чем вы меня обвиняете. Прочтите, я получил это вчера. Вы поймете, почему я гнал всю ночь.