— До свиданья, папа, — еле слышно проговорил он, боясь, как бы остальные тоже не ушли.

— Мэтт, можно задать вам несколько вопросов? — обратился к нему доктор.

Мэтт кивнул, не сводя глаз с Грейс. Она была такая светлая и безмятежная — как лазурное небо в ясный день, как ласковое золотистое солнышко. И почему она кажется ему такой знакомой? Как будто он знал ее всю жизнь!

— Какая у вас профессия? — спросил доктор.

Профессия? Мэтт задумался. Он знал, что известен и популярен, что люди знают его. У него было ощущение, что его должны узнавать. А работа у него вот какая — запоминать строчки из диалогов и произносить их перед камерой.

— Я актер, — уверенно сказал он, хотя внутри такой уверенности почему-то не ощущал.

— Вы можете назвать фильмы, в которых снимались?

— Фильмы? Конечно, — ответил Мэтт, но на память не пришло ни одно название. Он посмотрел на Грейс, наблюдавшую за ним с невозмутимым спокойствием. «Не спешите», — словно говорила она ему глазами.

И это помогло. Названия стали вспоминаться, и, когда он произносил их вслух, Грейс подбадривающе улыбалась и кивала. Но, кроме названий, Мэтт больше ничего об этих фильмах не помнил. Вся энергия у него ушла на то, чтобы отвечать на вопросы, чтобы пройти этот своеобразный тест на «нормальность». Это утомило его.

Он смотрел на Грейс еще какое-то время, а потом закрыл глаза, запечатлев в памяти ее образ перед тем, как снова погрузиться в небытие.

Джоанна уже собиралась уходить с работы, чтобы встретиться с Донни, когда в сестринскую сообщили новость — Мэтт Коннер пришел в себя!

— О Боже! — заверещала Дон, болтавшая по телефону с мамой. — Мамуля, представляешь? Мэтт пришел в себя! Мне надо идти. Да, я обязательно поцелую его от твоего имени. Ну все, пока!

— Ты нарушаешь все правила конфиденциальности, — сделала ей замечание Джоанна, хотя сама еле сдерживалась от того, чтобы позвонить Донни и сделать то же самое.

— Ах вот, значит, как? Я нарушаю правила? — проговорила Дон со зловещей ухмылкой. — Ты думаешь, я не знаю, какие делишки ты тут проворачиваешь?

Джоанна застыла как вкопанная. Неужели Дон видела, как она сперла морфин в тот вечер?

— Ой, ладно. По-моему, это не такой большой секрет, — сказала Дон, всем своим видом показывая, что у нее есть дела поважнее, чем подпольная деятельность Джоанны. — Ведь Майкл уже заявил, что первым делом свяжется со средствами массовой информации, если захочет оповестить мир о том, что его самый крупный клиент не «овощ». Так что о конфиденциальности тут говорить не приходится.

— Майкл?! — Джоанна не верила своим ушам. — Это какой Майкл? Ты имеешь в виду мистера Лэвендера? Надо же, а я не знала, что вы с ним на короткой ноге!

— Настоящая женщина не станет целоваться, а потом трепать об этом языком по всем закоулкам, — сказала Дон и, тряхнув жиденькими волосенками, достала мобильник, набрала номер и сказала в трубку: — Майкл? Это Дон. Мэтт пришел в себя, так что можешь тащить сюда свою задницу. Да. Пришел в себя и даже, говорят, разговаривает. Так что поспеши, котик! — Она закрыла крышечку мобильника и смерила Джоанну своим коронным надменно-ехидным взглядом. — Ну вот, теперь ты знаешь, где Майкл провел последние несколько дней. — С этими словами она развернулась и, многозначительно покачивая бедрами, пошла по коридору в сторону «хор о м Паваротти».

— Да, это круто! — пробормотала себе под нос Джоанна, потом набрала номер Донни и зашептала в трубку: — Донни, я могу доверить тебе одну очень секретную информацию?

— Подожди, так ты едешь или нет? Я жрать хочу! — сказал Донни.

— Мэтт Коннер вышел из комы!

— Что-о?..

— Мэтт вышел из комы. Шикарная новость, правда?

— Шикарная новость? Шикарная новость — это если бы я узнал, что у меня перестали болеть руки. Или ты уже забыла про эту маленькую проблемку? Я сегодня с последним клиентом так и не закончил. Это же настоящая катастрофа!

Джоанну обидела его реакция.

— Извини, Донни, я просто подумала, что тебе интересно узнать. Человек лежит в коме и наконец приходит в себя. Я подумала, ты обрадуешься, узнав такую новость, вот и все.

— Этот выпендрежник сам виноват — нечего было самому выполнять трюки, — заметил Донни. — А я свое сочувствие приберегу для людей, которые погибли или получили увечья не по своей вине. И давай-ка скажи мне точно, сколько ты еще там проторчишь.

— Знаешь, я вообще-то подумала, что поеду домой. У меня сегодня был тяжелый день, я очень устала, да и дома надо кое-что поделать.

— О Господи, Джо, ну вот, теперь ты обиделась!

— Да ну, перестань, нисколечко я не обиделась, — сказала Джоанна. Это, конечно, была не совсем правда, но и она тоже хороша — станет Донни радоваться за Мэтта, когда у самого не все в порядке со здоровьем? Поэтому она участливо поинтересовалась: — Как сейчас-то твои руки?

— Да достали они меня вконец! Знаешь, как ноют! — сказал Донни. — Так ты едешь ко мне или нет?

Джоанна нашла в себе силы проявить твердость.

— Наверное, все-таки завтра, — сказала она.

— Мэтт! — заорал Майкл Лэвендер, влетев в палату. Заорал и бухнулся на колени перед постелью Мэтта Коннера.

— Он спит, — сказала Грейс. — Его лучше не беспокоить.

— Так он пришел в себя или нет?

— Да, пришел. Но сейчас он отдыхает.

Лэвендер печально смотрел на лицо человека, с чьей судьбой так тесно была переплетена его собственная.

— О, мой неистовый принц! — воскликнул он сокрушенно и коснулся волос Мэтта, на губах его блуждала туманная улыбка. — Десять лет мы знакомы друг с другом! Десять неповторимых, фантастических лет! А мы еще и сотой доли не сделали из того, что хотелось бы! Все самое лучшее у нас впереди. Мы еще понаделаем шуму, дружище, я обещаю!

Мэтт Коннер открыл глаза.

— Мэтт!.. — воскликнул Лэвендер и прикрыл рот рукой, словно стал свидетелем чуда.

Мэтт смотрел на Лэвендера отсутствующим взглядом, потом повернул голову к Грейс и позвал ее по имени:

— Грейс!

— Да, я здесь, — ответила она.

— Привет, Грейс.

— Привет, Мэтт. Как ты себя чувствуешь?

— Я чувствую себя хорошо. — Мэтт произносил слова медленно, с трудом, как-то сонно. — А ты?

Майкл Лэвендер, все так же стоя на коленях возле постели, следил за этим диалогом, стреляя глазами поочередно в обе стороны.

— Я тоже хорошо себя чувствую, — сказала Грейс. — А ты не хочешь поздороваться со своим гостем?

— С каким гостем?

— А вот человек перед тобой. Ты узнаешь его?