на основании личных симпатий выставлять? — всё не унимается Даша. — Иначе я жаловаться пойду! Это просто неприлично!

— Да угомонись ты уже! — шипит на неё Лера. — Завидно что ли?

— Чему тут завидовать? — Даша поправляет на носу очки. — Я не хочу, чтобы обо мне ходила слава подстилки препода!

От этих слов внутри что-то неприятно ёкает. Пусть Смирнова и не обо мне говорит, но я, по сути, тоже, ведь, спала с преподавателем! Просто по другому предмету…

Хватаю ртом воздух и беспомощно смотрю на Никиту.

— Тебе что, потрахаться не с кем? — довольно громко хмыкает он, обращаясь к отличнице.

Та покрывается красными пятнами и опускает взгляд.

— Иди сцеди яд, — продолжает он. — Может, тогда тебе будет меньше дела до того, с кем спят другие люди?

Даша бросает на него убийственный взгляд, а потом подхватывает рюкзак и стремительно выходит из аудитории.

Еле заметно киваю Никите…

— Блин, папа звонит, — Лера хмурится, глядя в экран. — Он писал, оказывается… Что-то важное. Извини, Олесь, мне надо с ним поговорить! Встретимся на следующей паре, идёт?

Подруга быстро собирает вещи и выходит из аудитории, бросая меня на произвол судьбы. Ну… то есть на произвол Никиты!

Потихоньку все одногруппники тоже уходят. Но Плохиш остаётся.

Я специально мешкаю, не зная, как себя с ним вести…

Когда почти никого больше не остаётся, Никита сам подходит ко мне. Нависает над столом. Обаятельно усмехается:

— Тебе нужно подняться в кабинет к своему куратору, — говорит он, внезапно быстро беря мой рюкзак с парты.

— Нет, — мотаю головой, чувствуя в груди странный жар. — Не нужно…

Конечно же, мой «куратор» это Андрей! Но он меня никуда не вызывал! Он, если честно, вообще мне не писал… С того момента, как мы плавали в лодке по озеру, между нами повисла странная неопределённость. И от этого мне, если честно, как-то не по себе!

— Нужно, — Никита вешает мой рюкзак себе на плечо и направляется к выходу.

— Эй! — быстро встаю и иду следом. — Ты куда мои вещи понёс!

— Я же сказал, куда, — он оборачивается, нагло усмехаясь. — В кабинет твоего куратора, Олесь. Ты, ведь, староста. Должна знать, где он находится!

Закусываю губы, продолжая послушно идти за ним следом, словно на невидимом поводке.

— Отдай хотя бы телефон… — жалобно прошу.

— Отдам, — Никита уже поднимается по лестнице. — Только чуть позже.

Он медленно скользит взглядом по моей фигуре. Кожа покрывается мурашками… Кажется, будто я чувствую, как Плохиш раздевает меня без прикосновений…

— Будь хорошей девочкой, Олеся, — чувственно шепчет он, поигрывая мышцами. — Иди со мной.

Я застываю, не зная, что ему ответить… Господи! Наши отношения не должны влиять на мою учёбу. Мы не должны делать ЭТО в универе… Вдруг, кто-то узнает?

Несмело делаю шаг вверх по лестнице, а потом Никита внезапно хватает меня за руку и тянет к себе.

— Вот умница, — он расплывается в одобрительной усмешке. — Я скучал по своему Оленёнку… — его губы в миллиметре от моей шеи, я распахиваю глаза, утопая в его жадном взгляде. — А ты… скучала по мне?

Глава 32

Никита

— Я… — Олеся задыхается, когда я приближаюсь к ней. Не даю договорить и тяну за запястье на себя, в углубление за небольшой колонной.

Приникаю к пересохшему рту и раздвигаю пухлые губы языком. Порывистый стон, нежная дрожь… О, да! Малышка скучала!

Ласкаю её маленький ротик и чувствую, как сердце ускоряет ритм. Мне нравится её скромность. Нравится то, что она отличница и староста… Так гораздо интереснее её развращать!

— Идём, — прерываю поцелуй и снова тяну её за руку.

Знаю, что в кабинете Андрея сейчас никого. Я позаимствовал запасной ключ от замка. Андрей приедет только через час! Нам никто не помешает…

Я охрененно соскучился по ней. Маленький, взволнованный Оленёнок… Мне хочется снова испытать это крышесносное ощущение. Оно сродни охотничьему инстинкту, или любопытству первооткрывателя. Когда после долгого странствия ступаешь на новую, никем нетронутую землю, и кажется, словно всё вокруг приветствует тебя. Цветы раскрывают свои розовые лепестки, ветер обдувает лицо, а сочные экзотические плоды на деревьях так и манят их попробовать! Мне хочется исследовать каждый уголок её невинного тела. Хочется попробовать всё…

Поворачиваю ключ, толкаю дверь.

Олеся неловко переминается с ноги на ногу на пороге. Хватаю её за талию, и втаскиваю внутрь.

Она тихо ойкает, а потом смеётся:

— А где же Андрей?

— Андрей? — поднимаю брови, изображая удивление.

— Да, ты же говорил, что это он меня к себе вызывает?

Олеся доверчиво оглядывается по сторонам.

— А, ну да, — киваю, делая вид, будто только что вспомнил. — Я тебя немного обманул. Андрея тут нет. Ты расстроена?

— Ммм… — Олеся кажется удивлённой, но всё равно продолжает улыбаться уголками губ. — Ты меня постоянно водишь за нос!

— Всё только ради твоего удовольствия, — усмехаюсь, заключая малышку в объятия.

Ладошки упираются мне в грудь, но я не обращаю внимания на её протесты. Несмотря на то, что прошла всего одна ночь, у меня такой дикий голод, словно я месяц не трахался.

Подхватываю её под попку, и приподнимаю свою принципиальную старосту. Она невысокая, поэтому вскоре её ноги начинают болтаться в воздухе.

Поворачиваюсь к столу и сажаю её попкой на край.

Отстраняюсь, чтобы посмотреть, как она выглядит.

— Ммм… — закусываю губу, довольно скалясь. — Шикарно!

Да, я хочу трахнуть её прямо тут, на столе Андрея. Небольшая месть за то, как он заебал со своим нытьём! Полночи мне спать не давал! Всё пытался «наставить» на путь истинный! Твердил о том, что мы должны оставить Олесю в покое, что не должны больше трахать её, что лучше свести общение на нет! Андрей считает, что в этом случае ей будет не так больно, когда всплывёт правда. Но по мне так это полный бред! Если мы исчезнем сейчас, сразу после её первого секса, разве