виновен в том, что случилось. Я тоже хороша и, конечно же, заслужила расплату… — Прости, — наконец, выдавливаю после молчания.

— За что ты просишь прощения, Олеся? — Андрей подходит ближе, останавливаясь в полуметре передо мной. — За неосмотрительность? Или за то, что ты делала это не со мной?

Его голос негромкий и вкрадчивый. Меня начинает трясти от бури эмоций, что буквально разрывают душу. Вскидываю на него взгляд. Что же он хочет от меня услышать?

Облизываю пересохшие губы.

— И за то, и… за другое…

Андрей будто бы наслаждается моими мучениями. Поворачивает голову на бок и усмехается:

— Тебя не отчислят.

— Что?

Кровь приливает к голове с новой силой. Я начинаю дышать чаще, пытаясь понять не послышалось ли мне это!

— Не бойся, — его пальцы касаются моего плеча. — Никто ни о чём не узнает. Я позаботился об этом.

Облегчение захлёстывает подобно горячей волне.

Сама не понимая, что творю, я бросаюсь ему в объятия и робко целую его в щёку.

— Спасибо! Спасибо!!

Его руки сжимаются на моей спине железным кольцом.

— Однако… — негромко произносит он, отстраняясь от моего поцелуя. — Я, всё же, должен наказать тебя, Олеся.

Говоря это, Андрей смотрит мне прямо в глаза. Я быстро моргаю, пытаясь понять, о чём он? Он сейчас делает мне выговор как преподаватель нерадивой студентке, или…

— Наказать? — дыхание сбивается.

— Наказать, — его глаза недобро сверкают.

При условии, что Андрей Владимирович всё ещё крепко сжимает меня в своих руках, его слова кажутся мне наполненными двойного подтекста…

— Дополнительное задание? — голос сбивается на шёпот.

— Задание? — Андрей отступает обратно к столу, таща меня за собой. — Ты же любишь учиться, Лугина. Какое в этом наказание?

Начинаю дышать всё чаще. От близости его сильного мощного тела меня начинает потрясывать, а внутри живота рождается какое-то странное и совсем неуместное томление… Я, ведь, не могу сделать это ещё и с ним? Сразу после того, как меня чуть не отчислили за секс с другим? Нет… это полное безумие!

— Тогда что… — начинаю, но Андрей меня тут же перебивает.

— Я хочу отучить тебя заниматься непристойными вещами в стенах такого достойного и уважаемого университета, — говоря это, Андрей как-то странно усмехается. Он что, блин, издевается?

Его пальцы тянутся чуть ниже и ложатся прямиком на мою попку. Медленно глядят полушария, а потом до боли сжимают их.

— Ай! — вскрикиваю, а по телу прокатывается крупная дрожь.

— Скажи, Олеся, ты кончила? — он прищуривается, заглядывая мне в глаза. — Ты кончила, когда трахалась с Никитой?

Я вижу в его взгляде отблески неприкрытой одержимости… Прямо как тогда, когда он наблюдал за мной и Никитой у бассейна. Чёрт… да он же ревнует! Теперь я уверена в этом совершенно точно!

От этого открытия меня всю заливает непонятным жаром. Пытаюсь отделаться от неуместного возбуждения, и плотнее свожу ноги. Но от этого пульсация в лоне становится только сильнее…

— Я не успела, — тихо шепчу, глядя на него в ответ. — Не успела кончить…

Господи! Я что, только что сказала это вслух?!

— Правда? — Андрей ещё сильнее сжимает мою попку, а потом внезапно резко размахивается и шлёпает по ней открытой ладонью.

У меня от боли перед глазами полыхают красные искры. Меня никогда не пороли! Даже в детстве, когда я делала что-то не так, родители не прибегали к телесным наказаниям — они просто объявляли мне бойкот, что, порой, было тоже очень мучительно… Но та боль была совсем другой. Угрызения совести, вина и раскаяние и рядом не стояли с этой сумасшедшей лавиной первобытного страха, что теперь разливается по венам.

Андрей резко хватает меня за запястья, заводя руки за спину. Я даже не успеваю понять, что произошло, как оказываюсь прижата лицом к его столу.

Стоя сзади, препод дёргает вверх мою юбку и проводит пальцами по полыхающей алым коже.

— Скажи мне, Олеся, ты специально дразнишь меня?

— Я не… — шепчу, задыхаясь от паники.

Новый мощный шлепок обрушивается на мои полушария, и я забываю, как дышать.

— Ааа! — вскрикиваю, но он тут же шепчет предостережение:

— Осторожно, Оленёнок. Ты же не хочешь, чтобы тебя снова застукали на месте преступления. Не шуми!

— Я… — тщетно дёргаюсь в его руках. — Прекрати! Что ты делаешь!?

— Наказываю тебя, — повторяет он. — Я обещал декану, что наказание обязательно обрушится на твою задницу. Теперь выполняю обещанное!

Наглые пальцы касаются меня между ног и растирают намокшие трусики. Когда он дотрагивается до пульсирующего бугорка и грубо сжимает его между пальцами, у меня подкашиваются ноги от резкого, электрического разряда, что пронзает всё тело.

— Ммм… — не могу сдержать рваный стон.

По щекам текут слёзы, но я не понимаю, что именно их вызывает… Кажется, я чувствую что-то запредельное… Клубок ядовитых эмоций, что полностью отключает мой разум…

Шлепок. Шлепок. И ещё один…

Я стискиваю зубы, чтобы не кричать, и когда терпеть становится почти невыносимо, Андрей снова гладит меня между ног. Отодвигает в сторону мокрую полоску трусиков и раздвигает скользкие складки, дотрагиваясь до сердцевины.

Снова ласкает и заставляет сходить с ума от желания! Соски наливаются и твердеют, больно упираясь в холодную поверхность стола.

— Это всё очень дурно, Лугина, — цедит он сквозь плотно сжатые зубы. — Разве хорошая девушка может так сильно течь, когда её шлёпают по заднице?

Он снова отвешивает мне шлепок, и я до боли закусываю губы. Хорошая? Я уже давно не хорошая! И всё из-за вас! Из-за тебя и Никиты! Вы меня… развратили!

— П-п-прекрати… пожалуйста… — шепчу, рвано выдыхая.

— Правда? — издевательская интонация в его голосе не вселяет надежду на то, что всё закончится быстро. — Ты хочешь, чтобы я остановился?

С этими словами он вставляет палец глубже и резко двигает им внутри, заставляя меня содрогаться от сумасшедшего удовольствия. Кажется, будто я вся превратилась в оголённый нерв. Ощущения просто нереальные…

— Я пытался держаться подальше! Твою мать! — голос Андрея повышается, становясь злым и