Мальчик с восхищением созерцал невиданное им доселе диво. Действительно, купец не приукрасил, когда сказал, что горы намного выше даже самого высокого из холмов, на которых стояла его родная деревня.

– Поразительно! Такие громадины, – молвил Альд.

– Это ещё не громадины. Посмотрел бы ты на пики Каменного Хребта – вот то громадины. Хотя и эти радуют глаз. Смотрю, и на душе сразу так спокойно. Такая обманчивая безмятежность: смотришь, – и верится, что все оставшиеся дни до Аскафласа так и будешь ехать и ехать, а эти горы будут оставаться всё там же, охраняя это безмолвие и отгоняя всякую тревогу и суету.

– А когда мы к ним подъедем?

– Не так чтобы скоро. Всегда кажется, что горы близко, а на деле выясняется, что ехать до них ещё целый день, а то больше. Хотя до этих доберёмся явно раньше – непогода скрывала их от нас слишком долго. Правда, если дорога спустится к озеру, то, наверное, такой величественной картины будет не видать. А может и нет. Посмотрим.

Постепенно дорога начала уклоняться влево. Возвышенность на правой стороне ощетинилась зубами лысых серых скал, которые вскоре начали погружаться в тень, по мере того как солнце, пробираясь между ярусами фиолетовых, синих и белых облаков, залилось багрянцем и обдало самый нижний из них пунцовым отблеском. Над головой всё таким же плотным ковром плыли тучи, а в просветах вдали зажглись первые звёзды.

Когда стемнело ещё больше, и деревья впереди превратились в размытые пятна, к самой дороге прильнул отвесный скалистый утёс. Перед ним расстелилась приятная полянка с пожухлой травой и следами от костров, – этим местом частенько пользовались для отдыха или даже ночлега. Кэлбен свистнул всадникам, фургон остановился; замер и второй.

– Сообщите Руфрону, чтобы сворачивал, – приказал им Кэлбен, после чего направил тарнов к утёсу.

Фургоны почти вплотную прижались к скале. Двоих стражников отправили собирать хворост. Кэлбен взял лук и, обогнув утёс со стороны, скрылся в обступающем его подлеске. Омнусу и Руфу было поручено кашеварить, а Альден стал высматривать, как бы можно было забраться на вершину испещрённой трещинами скалы.

– Эй, парень, не лезь туда, – велел один из стражей. – Караванщик нарочно выбрал это место, чтобы со стороны гор не было видно костра. Негоже и тебе показываться наверху.

– А может, напротив, пускай лезет, будет следить за округой! – сказал второй. – Да-да, вдруг разбойники подберутся к нам со скалы, да заловят сетями! А то и вовсе всех уложат стрелами!

– Вот если его сейчас заприметят издали, то так и будет, как ты говоришь, – возразил первый.

– Совсем наоборот, – не сдавался второй. – Вот сейчас разведём костёр, закипят котлы, разбойники запах почуют, да побегут поглядеть, кто там вкуснятину готовит. А парень как их засечёт, так нас и предупредит!

– Да что ты такое несёшь? У них что, нюх как у волков что ли?

– Говорят, у их вожака нюх как у волка; зрение – как у ястреба; слух – как у рыси; а силой сравнится с медведем!

– Ладно, даже если так, то давай сам полезай наверх. Всё равно этот очкарик в своих чудных очках дальше своего носа небось не видит.

– Угу, я полезу наверх мёрзнуть, а вы тут у костра пировать будете. Ну уж нет.

Так они препирались ещё минут десять, после чего из-за фургона вынырнул Кэлбен с двумя подстреленными куропатками в руке и сказал:

– Вы двое, – как стемнеет, полезете наверх. Будете следить в оба за дорогой и подлеском, пока мы ужинаем. Спуститесь потом. И да, возьмите вот это с собой, – сказал он и показал им тсульские очки с тускло сияющими голубизной шестигранными линзами.

– А это ещё зачем? – удивился один из стражников.

– Это чтоб вы во тьме хоть что-нибудь дальше своего носа разглядели, – пояснил Кэлбен.

Как только солнце нырнуло за горизонт, лагерь почти тут же облепила чёрная мгла. В нескольких шагах от фургонов на жёлтой примятой траве уютно потрескивал костёр, облизывая синеватыми язычками пламени подмокшие ветки. На боковинах фургонов и отвесной стене скалы танцевали ярко-рыжие отблески огня. Руфрон снял закипевший котёл, задев край одного из поленьев, – костёр в тот же миг брызнул фейерверком огненных мух, разлетевшихся во все стороны и тут же угасших во мраке. Небо нависло над лагерем чёрной плитой, в которой лишь изредка открывались тёмно-синие оконца с мигающими звёздами.

Дозорные, пристроившись на вершине утёса за плотным низким кустарником, больше часа караулили дорогу, то и дело передавая друг другу удивительные очки с линзами из Лунного Кристалла. Без них даже привыкшим к сумеркам глазам виделись лишь смутные очертания деревьев и размытая полоса тракта, убегающая вдаль. Однако тот, кто их надевал, различал тоненькие серебристые силуэты каждого деревца, каждого камушка, как если бы те были освещены чистейшим сиянием звёзд. Стражники прежде никогда не видели ничего подобного и были готовы пялиться на дорогу сквозь очки хоть всю ночь, но тут позади донёсся слабый, но настойчивый голос Руфрона:

– Эй, почтенные, слезайте! Мы тут вам оставили в котелке! Остынет – будет совсем не то!

Стражники зашевелились, и когда один из них, пригнувшись, пополз к уступу, чтобы спуститься вниз, другой испуганным голосом зашептал:

– Стой! Кажется, я что-то видел!

Второй стражник тут же вернулся, надел тсульские очки и стал внимательно осматривать лес и дорогу.

– Не туда! Вот там – на том краю скалы!

Тот перевёл взор на дальний утёс, находившийся примерно в паре сотен шагов от них.

– Что там? Я ничего не вижу. Где?

– А ну, дай сюда, – зашептал первый стражник и выхватил очки у второго. – Хм, странно, ничего не видно, просто утёс, кусты как кусты.

– Мы ещё не доехали до гор, а ты уже накрутил себе всякой ерунды, – сердито ответил второй стражник. – Пойдём, поедим.

– Клянусь тебе! Я что-то видел! – не унимался тот, внимательно рассматривая дальний участок скалы через линзы Лунного Кристалла.

– Да что ты?! И что ты там мог увидеть без очков-то?

– Там что-то замерцало, я видел какие-то огоньки!

– Чего? Огни? Ну и где они? Ничего не вижу. Ночь такая, что хоть глаз выколи. Даже тебе в этих чудесных очках ничего не видно, сам же сказал!

Тот немного помедлил с ответом, всматриваясь в ночную мглу.

– Да, теперь не видать. Странно. Но говорю тебе, там точно что-то было!

– Погоди. Ты же вроде не налегал на то пойло, которое предлагал нам крестьянин, – ухмыльнулся второй стражник.

– Да ну тебя!

– Хорошо. Давай так: лежим молча в полной тишине десять минут, внимательно смотрим. Если ничего не увидим и не услышим, спускаемся вниз.

– Договорились.

Они пролежали несколько минут, но так ничего и не произошло. Темень цепко впилась в неподвижные деревья, кусты, скалы и камни, окутав их со всех сторон. Стояла мёртвая тишина, – лишь за спиной, в лагере, изредка потрескивал догорающий костёр и похрапывали довольные лошади. Руфрон ещё раз вышел из своего колёсного дома и попытался дозваться стражников. Они слезли с утёса, и, подкинув в огонь дровишек, что обсыхали на краях кострища, принялись есть густой мясной суп, аромат которого уже давно разлетелся по всей поляне. Спустя ещё два часа их сменил третий стражник, прихватив с собой сигнальный рог, вручённый ему Кэлбеном.