Она замолчала, потому что сам собой возникал тогда вопрос: с кем это директриса могла валяться на полу у себя в квартире, если доподлинно известно, что живет она одна? Нет, определенно Анна Ивановна вчера налетела не на шкаф, а на чей-то кулак. Валечка с Верой переглянулись и поняли, что не испытывают к директору музея никакого сочувствия.

– Вера Алексеевна, – прошипела директриса, – займитесь наконец своими прямыми обязанностями. Если выставка Панаевой не откроется в срок…

Поскольку шипенье не сопровождал суровый взгляд из-под очков, оно пропало втуне, однако Вере надоело торчать в кабинете и пялиться на директрису с подбитым глазом.

– Все будет сделано в срок, Анна Ивановна! – крикнула Вера и стремительно вылетела из директорского кабинета, с грохотом захлопнув за собой дверь.

И в коридоре едва не сбила с ног ту самую женщину.

Женщина отскочила в сторону, чтобы избежать столкновения, тут же узнала Веру и бросилась к ней с криком:

– Постойте, Вера Алексеевна! Нам надо поговорить!

– Знаю я ваши разговоры, – пробормотала Вера и припустила по коридору. Женщина бежала следом, призывая Веру остановиться. Эти призывы отнимали у нее часть сил, кроме того, она была значительно старше Веры, поэтому быстро начала отставать. Чтобы окончательно оторваться от нее, Вера, пользуясь знанием музея, юркнула в кладовку, где была потайная дверь, ведущая на черную лестницу. Вера захлопнула за собой дверь кладовки и поспешно открыла один из шкафов, который на самом деле и скрывал тот самый потайной выход.

В шкафу кто-то был.

– Ну? – спросил Феликс, глядя из окна темно-зеленой машины на вывеску у двери, которая гласила, что в этом здании находится музей-квартира писателя Панаева. – И как вытащить оттуда чемодан? Конечно, при условии, что он там есть. Имей в виду: я туда ни ногой, больше общаться с той бабой не намерен. Мне и прошлого раза хватило с головой!

– Что-то ты разговорился, – буркнул Георгий, – если бы не упустил этого козла Кулика на вокзале, сейчас бы знали, как он будет встречаться с этой теткой. Может, он с ней по телефону договорился совершенно в другом месте встретиться? А мы тут торчим на виду…

Георгий был зол и мрачен, потому что дело усложнялось на глазах. Если они не найдут чемодана, то все пропало. Вскоре вернется из командировки муж Ларисы Виктор Андреевич и сразу же обнаружит пропажу. Оттого-то его женушка и не находит себе места, она боится, что он вернется раньше времени. Глупая бабенка и не подозревает, что муж давно уже знает про ее шашни с этим идиотом Феликсом, кто-то из фитнес-центра ему настучал. И хозяин приставил его, Георгия, проследить за Феликсом – так, на всякий случай. Сам-то он и так уже собирался с Ларисой разводиться, чего, надо сказать, Георгий не понимал. Не то чтобы жена хозяина была какой-то вовсе уж не обыкновенно красивой женщиной, просто вскоре после развода хозяин обязательно женится на такой же, только помоложе лет на десять-двенадцать. Что касается Ларисы, то она выглядела гораздо моложе своих тридцати пяти, даже не на его, Георгия, мужской взгляд, а на самый пристрастный женский. И как-то, когда хозяин был в сильном подпитии, Георгий не удержался и выразил свое недоумение – дескать, нужно ли начинать утомительную процедуру развода, да потом и денег сколько-то бывшей жене нужно дать в качестве отступного, в общем, стоит ли игра свеч. И не удобнее ли оставить все как есть, хлопот будет гораздо меньше, а результат почти тот же…

– Не понимаешь ты, – вздохнул тогда Виктор Андреевич, – а я вот понимаю, только объяснить не могу.

Он тряхнул тяжелой головой и велел принести минеральной водички, да похолоднее. Они с Георгием находились тогда в загородном доме только вдвоем, хозяин решил отдохнуть и оттянуться. Георгий задержался на кухне, потому что решил сварить крепкий кофе, чтобы хозяин малость протрезвел.

Виктор Андреевич, не дождавшись, сам притащился на кухню.

– Относительно жен, – начал он, отхлебнув воды прямо из бутылки, – вот, к примеру, этот холодильник, – он указал на огромный агрегат, стоящий в углу кухни, – хорошая вещь, удобная и дорогая. Меня, к примеру, он полностью устраивает, да я и на кухню-то раз в год захожу. А Ларка мне и говорит на днях: надо, говорит, холодильник менять, устарел. Теперь, говорит, нужно не хромированный, а с зеркальными дверцами. Или со стеклом, она еще не решила. А чем этот плох? Да ничем, из моды вышел и ей надоел, хотя она тоже в кухню нечасто заглядывает. Так и с женой. С виду она, может, и ничего, функционирует, но устарела морально! А посему – нужно менять. – Он подмигнул холодильнику, и Георгий понял, что хозяин основательно пьян, и даже кофе не поможет.

– Так и будем сидеть? – снова спросил Феликс. – Еще из окон кто заметит.

– Вот что, ты тут пока обожди, а я здание обойду, может, у них черный ход есть…

Георгий придал своему лицу скучающее выражение и вышел из машины.

В шкафу кто-то был. Не привыкнув еще глазами к царящей внутри полутьме, Вера смогла только различить крупный мужской силуэт и испуганно попятилась, но снаружи послышался звук открывающейся двери. Кто-то вошел в кладовку, и, скорее всего, это была именно та женщина, от которой Вера убегала, – женщина, с которой она столкнулась на улице Фиолетова…

Из двух зол Вера решила выбрать меньшее и хотела уже выскочить обратно, как вдруг неизвестный мужчина откашлялся и хорошо знакомым гнусавым голосом проговорил:

– Алексеевна, это ты, что ли? Будь человеком, дай десять рублей, здоровье надо срочно поправить!

Вера чуть не рассмеялась. Удержало ее только нежелание обнаружить свое убежище. Она узнала голос запойного работяги Анатолия.

– Алексеевна, ну дай десять рублей! Я тебе отработаю, чесс-слово!

– Тише! – Вера прижала палец к губам и вытолкала Анатолия на черную лестницу. Закрыв за собой потайную дверь, она окинула рабочего насмешливым взглядом и проговорила: – Хорош!

На него действительно стоило посмотреть. Анатолий был облачен в измазанные краской рабочие штаны и разношенную вязаную женскую кофту, которая была велика ему на три размера.

– Бабушкина, что ли, кофта? – поинтересовалась Вера.

– Тещина, – с веселой готовностью отозвался Анатолий. – Зинка мою одежду заперла, чтоб из дому не ушел, но меня этот… трудовой долг призывает, я не могу допустить, чтоб тут без меня… как же тут без меня? Вот я тещину-то кофту и позаимствовал, а штаны эти она не заметила, потому как на полу валялись навроде тряпки.

– Ох, Анатолий, лучше бы ты дома сидел! – вздохнула Вера.

– Меня долг призывает! А когда долг, то с ним не поспоришь! Верно я говорю, Алексеевна? – Анатолий покачнулся и, с трудом удержавшись на ногах, гордо вскинул голову.

В трезвом виде он был зол и грубил всем подряд, кроме, разумеется, директрисы Анны Ивановны. Выпивши или с сильного бодуна Анатолий держался скромно и Веру уважительно называл по отчеству.