– Не совсем. Просто вся эта фальшь между нами вдруг сделалась такой странной, такой серьезной и такой долгоиграющей…

Я перебила:

– Не объясняй, Майер, я все понимаю. На подобное ты не подписывался. И потому порадуемся, что решения все равно нет – нам с тобой не придется делать этот выбор. Но как ты относишься к седовласым старушкам? Ведь очень скоро я стану такой!

Жених усмехнулся и повел меня на следующий круг:

– Хорошо отношусь к любым старушкам, способным так выплясывать. Не подведи, Айса, на нас все смотрят.

Чудесное веселье продолжалось. А я пыталась не зацикливаться на новой информации. Беспокоило Майера не только собственное положение, но и положение Элвина. Ведь мои годы – один из важных аргументов, почему его друг не может даже смотреть в мою сторону. С другой стороны, долголетие отнюдь не означает невосприимчивость к ядам, а именно таким образом по одному из прогнозов я и закончу свое существование задолго до появления первого седого волоса, если вдруг отважусь ответить Элвину взаимностью.

* * *

Мы чудесно повеселились и под руку вернулись в университет, лишний раз подчеркнув для всех заинтересованных натуральность наших отношений. Вот только уснуть я никак не могла, хотя Майер уже давно сопел. Я же мучилась последними сведениями и размышляла: что бы я сделала, если бы получила сверху своих еще сотни лет? Наблюдала бы, как Зохар собирает новую армию и убивает каждого имельца? Или снова ринулась бы ему наперерез, чтобы погибнуть? Или, став долгожителем, я начала бы иначе смотреть на обычных смертных? Ведь именно поэтому драконы и демоны от нас сильно так отличаются. Боясь разбудить жениха тем, что постоянно ворочаюсь с бока на бок, я встала и натянула поверх ночной рубашки простое тканное платье, которое годилось только для сельскохозяйственных работ или щеголянья перед нелюбимым.

Незаметно для себя вышла в коридор. Покои Майера сравнительно небольшие: всего одна комната, ванная и уютная гостиная, хоть и элегантно декорированная. Примерно такие же у Хинанды. Но никто из шелле не обижался – даже наоборот, открыто смеялись над Элвином, что он, в силу статуса, обречен принимать у себя гостей постоянно. Пустынное здание, безлюдное в столь поздний час, оказалось лучшим местом, чтобы проветрить мысли. Вот только древние маги и влияние ядов на неразумных невест через некоторое время меня перестали беспокоить.

Проходя мимо двери Хинанды, я замерла и прислушалась. Или принюхалась? Что-то будто задержало мой интерес именно в этом месте, вызвало легкое колебание любопытства. Через пару секунд я уже знала разгадку: Элвин был там, внутри этой комнаты, в постели демоницы. Не имею представления, откуда появилась такая уверенность, но я в этом даже не сомневалась. Более того, с ясной определенностью могла сказать, что сейчас он крепко спит – его разум совершенно спокоен, никаких тревог или злости он не испытывает. Поразившись новому умению, я понеслась к лестнице, чтобы не быть застуканной именно здесь.

Через этаж заставила себя остановиться и хоть немного успокоиться. Да, это снова проблеск драконовой силы – возможно, не идущий ни в какое сравнение с тем, что испытывают сами драконы. Но теперь стало совершенно понятно, как именно Элвин угадывал мое настроение, еще не вынырнув из-за угла. Надеюсь, это не означает, что и любить я теперь буду так же, как драконы – только единственного. Я до боли закусила губу и заставила себя вприпрыжку поскакать по коридору, нагоняя неуместной радости. Сегодня был замечательный вечер, а компания Майера прибавила ощущения настоящего праздника – я ни единой секунды рядом с ним не скучала! Еще совсем недавно мне казалось, что Элвин застрял в моей голове навечно, он не выскользал оттуда ни в снах, ни в реальности. Но как раз последний день показал, что я часами могу о нем не вспоминать. А это означает: пройдет какое-то время, и я смогу полюбить кого-нибудь другого… или хотя бы разлюбить, что уже будет немало.

И все бы было хорошо, не обнаружь я себя теперь перед дверью его покоев. Хозяина в комнатах нет, слуги и охрана давно спят, потому я могу зайти. Зачем же? Просто осмотреться? Но я там почти ежедневно бываю. Или мне хочется по-драконьи принюхаться – как раз во время, когда там никто не находится? Я не знала, что самой себе ответить, но и противостоять искушению не смогла. Протянула пальцы к замочной скважине.

– Тьяс Айса, – даже шепот в безмятежной тишине показался излишне громким.

Щеколда отворилась, дверь распахнулась передо мной, приглашая теплой темнотой. Я юркнула внутрь и не стала зажигать свет. Камин тоже был потушен, но я в этих покоях бывала столько раз, что могла безошибочно рассчитать, где находится диван, а где – ближайшее кресло. Наоборот, закрыла глаза, зачем-то задрала голову вверх и плавно потекла по воздуху, словно с кем-то танцевала.

Итак, Элвин не убрал мое имя из затворного колдовства. Или забыл об этом, или вообще не видел смысла – откуда ему было знать, что я начну вламываться к нему среди ночи, если я сама об этом пять минут назад не знала? И он проводит ночь с Хинандой. А вот это уже знак, который не проигнорируешь. Он молодец! Живет дальше, не разорвал прошлую связь. Даже если сейчас переосмысливает свою любовь к невесте, то хотя бы пытается для начала все наладить, испытать к ней то же, что год назад, а потом уже делать окончательный вывод. Какой же Элвин молодец… А мне пора познать и ревность, раз я столько уже всего познать успела. Это она печет в груди под сердцем, она скручивает желудок и привносит ноющую боль во всем лице от чрезмерно сжатых челюстей. Ревность вызывает уважение, она оказалась не слабее страсти, а все сильное должно вызывать уважение. Ревность делает из Мариты дуру. Кого же сделает из меня, если я позволю ей пропечь камень и сожрать сердце целиком?

Мне страшно, невыносимо хотелось пойти вглубь темноты: миновать столовый зал, пройти кабинет и занырнуть в маленький коридорчик, но там я уже не остановлюсь – там я обязательно войду в его спальню. Втяну из комнаты весь воздух – чистый, без примеси других людей, разорву себе им легкие, вберу в себя всю боль залпом, чтобы ее целиком переварить когда-нибудь потом. Желание было диким, а останавливал только страх. В гостиной многие бывают, а в личной комнате Элвин может и уловить мой запах, когда придет утром. Я виновна в страшном преступлении против себя и него, но хуже будет, когда об этом преступлении узнают. Лучше вовсе уйти.

Я через силу повернулась к двери и замерла в ужасе, ощутив его присутствие. Элвин стоял за входной дверью и по какой-то неведомой мне причине не заходил внутрь. Стоял там – и испытывал точно такой же ужас, как я сама. Прятаться было глупо – дракон ощущает меня намного сильнее, чем я его. Почему же он там стоит, чего так сильно боится? Почему так медленно поднимает руку, чтобы толкнуть дверь?

И до ослепления светом из коридора, когда дверь все-таки распахнулась, я успела широко улыбнуться и беспечно защебетать:

– Милорд? А я решила, что вы в своей спальне. Мне никак не спалось, и я вдруг вспомнила, что давно хотела попросить у вас исторический роман. Думала, возьму тихонько и уйду, не разбудив вас.