мы? Что происходит? – Я резко села, припоминая события, предшествующие крепкому сну.

Деревянная клетушка с потемневшими стенами, низкий потолок, узенькое окошко, затянутое бычьим пузырем, печка и лавки по стенам – не похоже на родительский дом.

– В лесу, – ответил Нахлебов таким тоном, будто бы это все объясняло. – Зимовье, что в двух верстах от Демьяново. Помните? Чудинка замерзла, подруги ваши уже вовсю катаются. А вас вот, как сморило в сон по дороге, так и проспали до полудня. Видно, вчерашняя прогулка еще аукнулась. Мы не сразу заметила, что жар поднялся. Как прибыли, сразу в тепло вас поместили, чтоб пропотел организм. Я отвару сварил целебного. Примите во здравие, Анастасия Трофимовна. – Подал мне массивную глиняную посудину.

Я взялась за чашу обеими руками, вдохнула травяной аромат, парком поднимающийся над жидкостью.

– Пейте, не бойтесь. –  Мужчина легонько пододвинул чашу к моему лицу. – На меду, на травах целебных настояно. От хвори избавит, на ноги поставит. К вечеру, как новенькая, будете.

– А Константин Алексеевич где? – Отхлебнув маленький глоточек, поинтересовалась у охранника.

– Неприятность с ним приключилась. На ровном месте поскользнулся и упал так неловко, что ногу вывихнул. Хорошо, хоть перелома не сучилось, Акулина Степановна в том разбирается. Вывих вправила, повязку тугую наложила и наказала отлежаться денек.

– Постойте! Почему я ничего этого не помню? Я бы не отправилась кататься, оставив Костю одного, без присмотра.

– Почему, без присмотра? – Удивился Тарас Григорьевич. – Есть за ним присмотр. Акулина Степановна молодого человека в гостевой комнате уложила, чтобы вниз не спускать и ногу не тревожить. Представляете, половица прогнила и подломилась под господином Зориным. А он и не захотел никому отдых портить, сам настоял, чтобы ради него планы не меняли и ехали на зимовье, как задумали.

Слова Нахлебова ввергли меня в ступор. Что он несет? Принимает за дурочку? Я же помню, как мы нашли тайник с запиской и амулетом, как ночевали девчонками в одной комнате и как столкнулись с Марой. А вот этот замечательный человек угостил чайком, от которого потянуло в сон.

– Пейте отвар, Анастасия Трофимовна, – вновь напомнил мужчина. – Остынет – уже не тот эффект будет.

Натянуто улыбнувшись, я отхлебнула еще немного. Из рук Тараса Григорьевича я бы впредь поостереглась что-либо принимать. Однако он вел себя с такой уверенностью, будто бы я не помнила событий ночи.

– Простите, известия о Константине Алексеевича меня расстроили. – Под бдительным присмотром вынужденно осушила чашу до дна.

На вкус отвар был приятным, чувствовался мед, травы, но ощущение подвоха не отпускало. Что за странные дела тут творятся? Вернув пустую посудину, я улучила момент и незаметно проверила амулет на шее. На месте! Может, поэтому морок не подействовал? В том, что нас опоили чем-то и обморочили, я уже не сомневалась.

– Понимаю, – закивал охранник. – Только, смею заверить, молодой господин в надежных руках. К нашему возвращению будет как новенький. Завтра уже свидитесь.

– Завтра? А мы здесь заночуем? Тут же места нет.

– А, так это предбанник. Изба просторнее будет, все поместятся. Вас сюда принесли, потому что помещение было натоплено. Сразу в тепло, так сказать.

– Угу. Мне уже лучше, спасибо за заботу.  Так, где, говорите, подруги катаются? Хочу к ним присоединиться.

– Да в двух шагах от зимовья, только с пригорка спуститься. Только не торопились бы вы, Анастасия Трофимовна. Побудьте в тепле, отобедайте, чем бог послал. Девушки скоро вернутся с гуляний. Как раз отдохнут, а после со свежими силами вместе и повеселитесь. А вечером в баньку сходите, косточки попарите с мороза, и никакая хворь больше не возьмет.

Вынужденно согласилась с предложением Нахлебова. Но никто ж не заставлял оставаться в предбаннике, поэтому я изъявила желание осмотреться. Мне тут же подали валенки и длиннополый тулуп, которым укрывалась недавно.

– Уж простите, барышня, но ваша зимняя одежка для деревни не годится. Вот! – Достал еще пуховый платок. – Укутайтесь теплее.

Спорить не стала, морозы опустились на землю непривычные для декабря. И заболеть, чтобы задержаться тут еще хоть на день, я категорически не хотела.

Зимовье представляло собой подворье, окруженное частоколом, что сразу напомнило о Демьяново. Одинокому жилью посреди леса необходима защита от зверя дикого или человека лихого. Деревянная изба с просторной горницей, крытым крыльцом со ступеньками и дворовыми постройками. Банька, откуда я вышла через приземистую дверь, пригибаясь, чтобы не удариться головой, расположена правее дома. Слева, ближе к озеру – сарай для разделки рыбы и домашняя коптильня. Отдельно – дровяник, конюшня и сеновал. Под навесом у ворот приметила сани. На них мы, наверное, и прибыли всей шумной компанией. Нахлебов подтвердил, что так и было.

– Такое подворье нельзя оставлять без присмотра.

– Так, и не оставляет никто. Дед Гридяй тут живет и за хозяйством присматривает. Вон он, с утра успел на охоту сходить, кабанчика раздобыл, – указал на крепкого мужика, одетого в холщовые штаны и красную косоворотку с вышивкой, топориком разделывающего тушку животного на деревянной колоде.

Я вздрогнула, завидев алые пятна на снегу, отвернулась. Вроде и понимаешь, что это часть жизни, а все одно – неприятно, навевает дурные мысли. Мужик, между прочим, на деда слабо походил. Только что курчавая голова и борода обзавелись сединой, а так – здоровья Гридяю не занимать. Вон, как мышцы под рубахой бугрятся и перекатываются, а от тела жаром пышет.

Горница в избе походила на ту, что была в Демьяново. Собственно, все деревенское жилье строилось по одному подобию, так что ничего удивительного. Печка только глиной обмазана, да лестницы на второй этаж нет, а в остальном – копия родительского дома.

С высокого крылечка открывался обзор на подворье и на расположенное в низине озеро Чудинское. Расстояние не близкое, метров пятьсот будет, однако я разглядела, как кружатся по льду девчонки вместе с Зоей Матвеевной, Архипом и Тимошкой.

– А там кто-то живет? – Поодаль, среди темных стволов деревьев на белом фоне виднелось строение.

– Где? – Нахлебов уставился в ту сторону, куда я показывала.

Не будь столь ясной погоды, или же попади мы сюда в другое время года, когда листва закрывает видимость, то вряд ли бы я что-то обнаружила.

– Не знаю. У Гридяя надо спросить. Может, сарай какой-нибудь? – охранник пожал плечами.

– Сторожка охотничья. Никто там не живет. Травы в ней сушим, грибы, – неожиданно раздался за спиной басовитый голос, отчего я невольно вздрогнула. – Ступайте в избу, барышня. Простудитесь еще ненароком.

Глава 12

Возле Гридяя я почувствовала себя неуютно. Веяло от него непонятной жутью. Еще и странный темный шлейф