Рафаэля Диесте философская рефлексия о чувстве саудаде была продолжена, когда, как уже говорилось, в начале второй половины XX века в Португалии, как и в Галисии, возникло движение, возобновившее философский интерес к тематике саудаде, которое включало в себя плодотворный и неизданный философский диалог между мыслителями с обоих берегов Миньу, отмеченный, однако, разным переживанием чувства саудаде и различными историко-культурными традициями двух народов.

Если, как отмечалось выше, с португальской стороны выпало на долю Тейшейры де Пашкуайша вдохновить этот новый цикл философского рассмотрения саудаде, то в Галисии Рамон Отеро Педрайо, писатель, эссеист и мыслитель поколения галегистов, издававших журнал Нош, который вел братский и плодотворный диалог с португальскими журналами Аагиа и Ренашсенса пуртугеза, и группа мыслителей так называемого «поколения Галактики» – Рамон Пинейро, Роф Карбальо, Доминго Гарсия Сабелл и Даниэль Кортесон – взяли на себя миссию разработки философских тем, связанных с психологическим и метафизическим измерением чувства саудаде, и этот путь был продолжен в следующем поколении Андресом Торресом Кейругой.

В докладе Философия и саудаде[163], который Рамон Отеро Педрайо (1888–1976) представил в 1955 г. на I национальном конгрессе по философии, организованном философским факультетом в Браге, он попытался исследовать специфику чувства саудаде, не только сравнивая его с мистицизмом и не только дифференцируя его от мистицизма, как это делали в 20-е гг. Новоа Сантос и Рафаэль Диесте, но и противопоставляя его философской деятельности. Понятие, от которого отталкивался автор Очерка о галисийской культуре, состояло в том, что саудаде – это движение, осуществление энергий или тотальной энергии духа, к которому не всегда стремятся, но оно становится тем более ценным, чем более неожиданно. Саудаде – это не столько инертное, отрицательное или эпигонское отношение или сильное переживание, сколько отдохновение от него или его разоблачение.

Согласно галисийскому очеркисту, фундаментальные различия между состоянием саудаде и философским состоянием заключались, с одной стороны, в масштабе и пропорции энергии, применяемой в каждом из этих случаев, а с другой стороны, в воле.

Так, одна из фундаментальных характеристик состояния саудаде – это его противостояние силе воли, благородной легкости знания, вознаграждению, более чем знанию множества знаний. Отеро Педрайо предполагал, что то, что некоторые считают слабостью саудаде, является его силой, то, что считают сентиментальной границей, это преодоление или превосходство собственных пределов, а то, что воспринимают как покорность и готовность умереть, – это состояние, наиболее близко находящееся к бессмертию.

В философском состоянии, наоборот, преобладает тонкое и дисциплинированное распределение сил, при котором сияющие лучи спокойно собираются и распределяются, согласно известным нормам, чтобы озарить темную или плохо освещенную область, чтобы довести ее до категории уже известных вещи или отношения, если нет сомнений в адекватности этой операции или ее связей, в системе познания, со знанием, приобретенным вместе с другими знаниями.

С другой стороны, в то время как в саудаде соединение духа и его энергий отсылается к состоянию, отличному от специализации, при которой достигается знание о комплексе определенного рода объектов, объемлющих согласованные переживания, а не точные и изолированные вехи, в логически философском состоянии воспоминание оперирует духовными переживаниями, трудом дискурсивного разума.

В саудаде есть желание того и тревога о том, что разум вновь усилится за счет интуиции, облечется в нее, так что чистая интеллектуальная энергия, не теряя своей силы, найдет покой в интуиции, чтобы, объединившись, достичь знания, наиболее близкого к реальности вещей, пока они связаны с духом во времени.

В противоположность этому, в умозрительном знании дух изолирует образы от вещей и, после более или менее длительного периода эксперимента и испытаний, организует их научно, в соответствии с математическими отношениями, которые они поддерживают между собой.

Рамон Отеро Педрайо добавляет, что в саудаде есть пред-знание, а не истинное познание, как есть пост-знание или сублимация частных знаний в том, что фатально ограничивает их, в знаниях о сущностях, прожитых совместно. Фактически саудосистское знание знает само себя как состояние, включающее в себя целостность характера, благодаря которой нельзя ни отдалиться от тайны индивидуального человека и культуры, ни допустить аналитику мышления, универсального во времени и пространстве, ибо саудаде имеет пределы и не приспособлено к постижению откровений из потустороннего мира.

Для Отеро Педрайо саудаде понимается как жажда тотальных чаяний духовного мира, как знание обо всем, что связано, как определенное знание пережитого, что подобно дочери, рождающейся постоянно, благодаря интегральной деятельности эроса во время любовного воссоздания, а не как сумма времен и частных переживаний.

Таким образом, в саудаде дух проявляет себя положительно или отрицательно, ибо состояние саудаде так же может оставаться воспоминанием, как и не быть признанным как среда или условие, пребывая как бы в состоянии ожидания. Иногда оно даже принимает форму мифа или демона-искусителя, что может привести к тому, что умный эрос уступит эросу саудосистскому, так что можно сказать поэтически и, возможно, метафизически, что ангелы – это воплощение саудаде, хотя они в целом умны.

Таким образом, в концепции галисийского мыслителя знание о саудаде, которое может быть у индивида, как и незнание об отдельных вещах, ни в коей мере не означает неспособности их знать, потому что есть знание, которое сопровождает эти вещи и даже опережает их во времени.

Хотя саудаде является чувством, оно охраняет память и неудовлетворенную жажду и никогда не покидает мысль. Рассуждая о нем, люди отдают себе отчет, что оно поддерживает творческий импульс, утешает и сопровождает, дистиллирует в нас главную сущность Поэзии, освобождает от интеллектуального невежества.

Для Отеро Педрайо существуют такие культуры, как португальская и галисийская, которые, благодаря основному стремлению своего духа, особенно подходили для того, чтобы на границе Философии и Поэзии достигнуть прекрасного дара знания истины, который не дан никому другому.

Рамон Пинейро

Ориентированная в решительно онтологическом направлении и в сокровенном диалоге с экзистенциальным мышлением, рефлексия Рамона Пинейро (1915–1990) предполагает, что философия должна антропологически основываться на знании человеческого существа, ибо это не единственный пункт, в котором человек контактирует непосредственно с Сущим, и человеческое существо онтологически богаче и сложнее, чем мир и прочая действительность.

Поскольку это так, философское познание как познание человеком самого себя не является ни познанием объективным, ни познанием