они казались расслабленными и дружелюбными, потому я рискнула подойти.

– Господа, не подскажете ли, где леди Каролина?

Весёлый смех тут же стих. Прищурившись, они хмуро уставились на меня, будто я была налоговым инспектором, не меньше.

– Осматривает конюшню, – лаконично процедил один из них.

И я позорно сбежала к конюшне, чувствуя себя неуютно до дрожи. Ох, мамочки, сколько времени должно пройти, чтобы эти ребята перестали воспринимать меня, как навязанную им королевскую дочку, и случится ли это вообще?

Крыша конюшни отчаянно требовала ремонта, как и многие стойла. Тем не менее Каро распрягла свою серую лошадь в той части конюшни, где крыша не должна была провалиться в ближайшее время, и с любовью вычёсывала гладкую шкуру животного. Я подошла тихо, но мать Рича, не оборачиваясь, тепло сказала:

– Приятно наконец быть дома после долгих скитаний.

В этих словах было слишком многое: годы её странствий и борьбы, но и намёк на меня. Ну хоть кто-то помимо Рича хотел, чтобы это стало моим домом.

– Вы много времени провели здесь? – спросила я, проходя ближе и садясь на лежащую на земле балку – вероятно, тоже часть крыши в прошлом.

– Не так много. Это было что-то вроде дачи. Но Гарольд любил это место, – усмехнулась она. – В их семьи верили, что оно волшебное. Он и Чару с детства рассказывал эти байки, что род Лэнгли черпает силу из Змеиного Пика.

Я почувствовала вкус победы на языке – похоже одновременно на шампанское и шипучую карамель. Сегодня я была ходячим воплощением успеха. Вот и разговор с Каро с порога потёк в нужном мне русле.

– Вы в это не верите?

– Нет, – засмеялась она, поворачиваясь ко мне. – Будь это так, за этим местом велась бы охота.

А вы, милая свекровь, много не знаете… Я деликатно промолчала. Ведь об этом не знал и король, но, похоже, знала Моника. Если это секреты семьи Лэнгли, то как она могла разнюхать о магии этого места?

– Но ведь ваш сын удивительно силён, – заметила я. – Прямо-таки волшебно.

– Это кровь Лэнгли. Когда-то в их жилах текла магия, а это, видимо, её остатки, – пожала она плечами, снова повернувшись к лошади.

Я с подозрением прищурилась. Вот вопрос, Каро правда не верила или пока не была готова доверить правду мне? Как-то уж слишком резко она отвернулась, будто разговор стал ей в тягость. Или я надумывала?

Словно желая подогреть мою паранойю, Каро перевела тему разговора.

– Ты была в доме? Ох и опустошение же там, – покачала она головой. – Пыль, грязь, люди из города и окрестных деревень утащили всё, что не приколочено за эти годы. Да и то, что приколочено, тоже пострадало. Выбери себе комнату по нраву. Нам с тобой предстоит много работы, и боюсь, что большую часть забот по реконструкции дома тебе придётся взять на себя, пока я займусь продуктами и организацией охраны поместья.

– Благодарю вас, Каро. Меня устраивает такое разделения обязанностей.

Свекровь снова повернулась ко мне, отложив щётку.

– Будет трудно, Элен. Тебе придётся показать нашим одичавшим людям, кто тут хозяйка. И надеюсь, что ты сделаешь первые успехи к возвращению Чара.

Я машинально кивнула, а затем вскинула вопросительный взгляд на невозмутимую Каролину.

– В смысле возвращению? Куда он уже собрался?

Видя мою прострацию, Каро сочувственно поджала губы.

– Думаю, тебе лучше обсудить это с ним.

Я тут же встала и отряхнула платье.

– Благодарю, Каролина. Думаю, перед его отъездом у нас найдётся много тем для обсуждения.

Суровых черт лица свекрови снова коснулась улыбка.

– Ах, как мне повезло с невесткой, такая деловая деятельная девушка! – рассмеялась она без издёвки, с одобрением, и вдруг с какой-то грустью добавила: – Ты не похожа на Лидию. Она была нежной, сострадающей, но слишком мягкой. Но и Седрика в тебе я не вижу. Это хорошо.

– Вы как будто знали их хорошо?

Взгляд её потемнел, уголки губ опустились.

– Неплохо, – ответила она туманно. – Но это разговор на следующий раз. Иди же к моему сыну, за ним глаз да глаз нужен: отвернёшься – он уже вскочил на коня и умчался. Надо намекнуть ему, что мало просто вернуть часть семейных владений – он должен стать их полноправным лордом!

Каролина, конечно, намекать не собиралась. Она как будто очень хотела, чтобы молодые по возможности со всем разбирались сами. На удивление здоровая модель поведения свекрови: в помощи не откажет, сама в семью не полезет.

Пока я шла на поиски Ричарда, я в которой раз невольно сравнивала свою новую семью с той, что была у меня в родном мире. Моя свекровь, Анфиса Павловна, Андрея любила до потери пульса, и я ей сразу не понравилась. Впрочем, было очевидно, что ей не понравится ни одна невестка, ведь никто не был достоин её золотого мальчика. А ведь я была не каким-то кошмарным вариантом, по крайней мере точно не дочкой врага их семьи, который отнял у них всё.

А уж после аварии на меня и вовсе стали смотреть, как на обузу, даже когда наш бизнес пошёл вверх моими усилиями. Снисходительные, скользкие взгляды преследовали меня постоянно. Анфиса Павловна могла прийти в наш дом в любой момент, провести пальцем по мебели и вздохнуть:

– Да, ваша домработница совсем не старается. Понятное дело, красоту в доме должна наводить жена. Нет, что ты, я тебя не виню, Леночка, просто грустно, что вы столько денег отдаёте чужому человеку!

Она всегда хотела заставить меня почувствовать себя неполноценной, и пусть снаружи я отвечала вежливой улыбкой, внутри всё горело – у неё получалось. Она могла невинно спросить:

– А что, на лыжи вы в этом году опять не поедете? Ты могла бы подышать горным воздухом, а Андрюша бы покатался.

И ведь знала, что Андрей лыжи терпеть не может, а для меня такая поездка стала бы чистой болью от очередного осознания, что в моей жизни ничего не будет как раньше. Неудивительно, что Монике не удавалось вывести меня из себя – у меня были годы практики.

После свекрови и мачехи, Каролина была настоящим глотком свежего воздуха.

Думая о свежем воздухе, я замерла на пороге дома, напоследок устремив взгляд на белоснежные горные пики. Интересно, который из них подарил своё название поместью? Надо обязательно спросить. Я полной грудью вдохнула и широко улыбнулась.