вперед и сделал прострел. Для Паскулли это была помощь – лучше не придумаешь. Педрито совершенно не волновало, кто сделал ему этот пас. Он принял мяч правой ногой и сразу ударил по нему, мяч оказался в сетке в противоположном углу от Альвеса. Это была уже третья голевая атака, все должно было закончиться именно так.

Я обрадовался за Паскулли. Я же купил его! 120 тысяч долларов, я хорошо помню! С тренером «Архентинос» Мигелем Анхелем Лопесом мы дали двадцать чеков по 15 тысяч песо «Колону»… Поэтому к Паскулли я питал особые чувства. К тому же мы жили в одной комнате. Я видел, как он радовался и грустил. После этого матча Билардо убрал его, и больше Паскулли на поле не вышел. Мне пришлось поддержать его, он был разбит. Также мог закончить и Негро Энрике, который, если бы не поменял кое-что, тоже мог отправиться домой. Негро тоже был с характером. Меня, правда, не удивило, что он был в списке. Остальные удивлялись, а я нет. Я знал, что он – отличный игрок, способный адаптироваться ко всему, даже если сыграл с командой только в одном матче. В итоге он стал очень важным человеком для команды, эдакой палочкой-выручалочкой. Конечно, Билардо только и делал, что говорил о работе, а его взял практически без матчей. Энрике был у него в «Тулоне» и почти ни разу не вышел со скамьи запасных. А потом появился в списке. В конце концов для многих он стал одним из главных открытий чемпионата. В том матче с Уругваем Энрике разогревался в перерыве в раздевалке вместе с Баском Олартикоэчеа… Об этом мне рассказал сам Негро на прошлое Рождество, которое он провел у меня дома: он постоянно разогревался, но Билардо так и не ставил его на поле, он отправил Баска вперед, чтобы посмотреть, что произойдет, и в итоге он его и оставил. Поэтому Негро и представить себе не мог, что будет играть в следующем матче, если мы проходили дальше. Ему и в голову не могло прийти, что нас ожидало впереди…

Думаю, там Тата находился на пике своей карьеры, он никогда так не играл: большой заслугой было добиться этого именно на чемпионате.

Но открытием, великим открытием, оказался Тата Браун, особенно из-за испытанного им давления при замене Кайзера, который, кстати, абсолютно стерся. Очень впечатляюще, такое ощущение, что он был маршалом. Только с мячом, которым он занимался всю свою жизнь. Думаю, там Тата находился на пике своей карьеры, он никогда так не играл: большой заслугой было добиться этого именно на чемпионате. Существуют игроки только для чемпионатов, и есть также очень талантливые футболисты клубов или даже отборочных турниров, но они доходят до чемпионата и уже не трогают мяч.

Во втором тайме началось мое шоу. В самом начале я стал атаковать, и Аньолин засчитал мне фол, который я не совершал. Но почти сразу, через две минуты, уругвайцы провели контратаку, и я сделал пас, как боковой правый защитник. Гринго Джусти сделал мне длинную передачу. Я вышел один на один с Боссио и обошел его… Я сказал тебе, что начиналось мое шоу… На правой бровке я ударил по мячу наискось левой ногой, занимая удобное положение, чтобы мяч не ушел, а только подпрыгнул. Дело в том, что если ты делаешь удар напрямую, есть риск, что тот, кто придет тебя перекрывать, отнимет мяч. Напротив, если ты бьешь наискосок, ты открываешься, и защитник уже не успевает, вратарь тоже. Так ты выигрываешь положение.

Сейчас это называют направленным контролем, хоть он и существует уже давно.

Дело в том, что мяч подпрыгнул, чтобы ускользнуть от Альвеса, Паскулли принял его напротив ворот, сделал длинную передачу, и мяч угодил в стойку. Еще один однозначный голевой момент. Уже третий, помимо гола. Был момент удара головой Вальдано и мой штрафной, который попал в перекладину.

И этих моментов должно было быть больше во втором тайме, гораздо больше.

И они начали больше фолить

Был штрафной удар Франческоли, который немного усложнил жизнь Нери, но совсем немного. И сразу же у нас появился еще один голевой розыгрыш мяча. Я освободился от Барриоса в центре, и это было очень хорошо, потому что так поле рассеивалось. В падении я передал пас на Паскулли, который прошел по левому флангу и перевел мяч в центр, где был Бурру… Он сделал два удара, но наши противники спаслись. Вот уже четыре момента, помимо гола.

Мы были так уверены в себе, что даже Гринго Джусти бил по мячу с нашей половины поля. Он отправлял его на трибуны, но продолжал делать удары. Джусти даже пробил вместо меня штрафной. Мяч улетел далеко, и после этого я сказал ему: «Больше никогда в жизни ты не будешь пробивать штрафной, пока я на поле».

Я занял позицию бокового защитника по левому флангу, где чинил препятствия Боссио. Мне не хотелось, чтобы мы играли только на контратаках, и мы действительно так не делали, а все больше и увереннее давили впереди, на чужой половине, с большей уверенностью. Случился еще один голевой момент: после отличной передачи Бурру я сделал удар с нашей половины поля, но Альвес поймал мяч. Я не говорю, что это был явный голевой момент, но все равно можно прибавить. Так, спустя всего 15 минут второго тайма, мы оказались уже гораздо выше Уругвая.

Та Аргентина уже не проявляла осторожность. Мы не хотели этого. Уругвай осторожничал: проигрывая, они не рвались вперед. Сейчас, 30 лет спустя, мне видно, что мы шли за ними. Смотри, смотри… Смотри, какая защита, я много работал над восстановлением мяча. Мы собирались там, в центре поля, так как знали, что можем отнять мяч. С Чечо и Бурру нашей тактикой стало отвлекать их и перехватывать мяч. Видишь, нас было много в центре поля… Это стало еще заметнее в следующем матче, когда ушел Педрито и присоединился Негрито Энрике. Мы начали выигрывать чемпионат мира в центре.

Тогда уругвайцы стали больше фолить. Нас с Паскулли повалил Барриос. А Аньолин, который показал желтую карточку Гарре и Брауну, притворялся дурачком. Меня свалили два раза за одну минуту, а он вел себя как ни в чем не бывало… Уругвайцы, конечно, не били меня так, как корейцы, но во втором тайме было много фолов. Очень много. Некоторые места болели сильней, чем другие. Больше всего меня беспокоили не лодыжки и не колени, а спина.